Они вернулись в мастерскую, где, кроме гробов, делали еще сундуки и шкатулки. Приятный запах издавало камфарное дерево, из которого все это делалось.
Здесь, среди изделий с искусными украшениями, равнодушный взгляд дородного человека в плаще несколько оживился.
— Уверяю вас, — сказал он своему спутнику, — что таких умелых рук вы нигде не найдете, кроме Китая. Я не ученый и не моряк, но тут я вижу искусство. И сколько труда! И этот труд стоит гроши!
Он купил шкатулку и несколько резных вещей из дерева. Постоял, подумал, купил еще модель джонки с парусами и веслами и велел доставить в гостиницу.
— Иван Александрович, — нетерпеливо сказал офицер, — ведь мы с вами собирались посмотреть на восставших. Вот, слышите, палят из пушки?
— Это верно, посмотреть надо. А далеко?
— Нет, совсем недалеко. Несколько улиц пройти — там и лагерь. А восставшие сидят за стеной и отстреливаются.
Расстояние действительно было небольшое, но прогулка заняла немало времени, потому что Иван Александрович быстро ходить не любил. Около десяти минут он стоял на набережной и смотрел на парусные клиперы.
— Красивые суда, — сказал офицер. — А ходоки какие! Они не ходят, а бегают по морям.
— Верно, — ответил Иван Александрович. — Так это и есть опиумщики?
— Главный склад контрабанды не здесь, а в Усуне, возле устья Хуанпу. Вы их там видели, Иван Александрович.
— Да, — задумчиво сказал человек в штатском, — И это четыре пятых всей европейской торговли с Китаем?
— Так сказывали мне английские офицеры.
Иван Александрович вытащил записную книжку и несколько минут писал в ней карандашом.
— А еще вы говорили, что вам не интересны цифры и научные сведения! — насмешливо заметил офицер.
— Помилуйте, какие же это научные сведения! Это рассказ о насильственном отравлении людей. Я вчера и про Стокса записал.
— Про какого Стокса? А! С парохода «Спартан»? Так ведь он лейтенант морской пехоты.
— Неважно, какой он пехоты, но интересно, как он китайцев за косы расшвыривает.
Офицер пожал плечами:
— Да что в том? Европейцы здесь все так себя ведут.
— Ну, вам-то все равно, а я пишу про то, что вижу…
Лагерь цинских войск, осаждавших Шанхай, выглядел довольно странно. Это было скопление шатров, заборов из бамбука, кирпичей, флагов и кумирен, где проживало начальство. То и дело носильщики проносили в паланкинах офицеров, которые сидели, важно развалясь.
Лагерь был отделен от стены осажденного города рвом. По ту сторону рва гудела целая армия продавцов. Сверху спускали на веревках корзины с деньгами, а снизу поднимали в тех же корзинах кур, апельсины, одежду и даже громко визжащих живых поросят. Цинские артиллеристы спокойно взирали на это зрелище.