— Господин Ахмад-бек, когда ваш покорный слуга набрасывает на бумаге чертежи садов, он — в одном из уголков чертежа — может изобразить скромного садовода: искусство зодчего, да и святой Коран, такое не возбраняют. Но изобразить Ханзоду-бегим? О нет, на это у меня ни прав, ни умения, ни смелости!
— Короче говоря, вы хотите отказать мне? Мне?!
— Другой возможностью, увы, не располагаю. Извините меня… Думаю, что и приходить ко мне с таким предложением небезопасно! Даже вам!
— А я не из тех, у кого заячья душа! — Ахмад Танбал сердито вскочил с места. — А вот кое-кто из трусливых пожалеет о своей трусости!
Так угроза эта и осуществилась налетом четырех неизвестных… Устоять зодчему перед происками такого бека, как Ахмад Танбал, у которого, говорят, двести головорезов на службе? Невозможно! Но и смириться нельзя, — ничего не предпримешь в ответ, этот сумасброд может натворить еще больших пакостей!
Наутро, после бессонной ночи, мулла Фазлиддин оседлал коня, того самого, что подарил ему Умаршейх, и направился в приемную андижанского градоначальника. Худощавый, высокий градоначальник слушал зодчего, что называется, вполуха, голова Узуна Хасана была занята заботами о том, как загнать в войско побольше людей, как усилить оборону города. Безразлично глядя куда-то поверх склоненного муллы, Узун Хасан ронял небрежно:
— Мне, прошу простить, сейчас не до таких дел… досадно, конечно, терять золото… Но раз не тронули ваших чертежей, то это воры из пригородных тугаев. Там их укрытия. Благополучно избавимся, по воле всевышнего, от забот войны и обязательно очистим тугаи от воров и разбойников… А сейчас, сами видите, не до того… — и градоначальник развел руками.
Мулла Фазлиддин подошел поближе, вновь почтительно наклонил голову:
— У меня другое предположение, господин градоначальник, — тихо произнес он. И коротко рассказал, как Ахмад Танбал домогался получить изображение человека. Или заказать таковое.
— Изображение? Чье изображение? — поинтересовался градоначальник.
— М-м-м… Некой сказочной пери… Я хорошо не уразумел, чей…
— А может быть, у вас в сундуке были изображения? Пери или земных девушек, а, господин зодчий?.. Разбойники не унесли их?
— Откуда там быть такому, господин градоначальник? Я занят чертежами медресе, которое приказал возвести наш повелитель. Для живописи у меня нет ни времени, ни таланта… И конечно, желания нет тоже, досточтимый. В сундуке были еще не завершенные чертежи, только они!
— Так они-то на месте?.. А раз так, зачем же вам подозревать почтенного Ахмад-бека?
Постояли друг против друга, помолчали.