, якобы членах их ордена, и исказили старинные масонские уставы, чтобы основать Хирамитское еврейское общество. Слабые мозги разных
трактирщиков, рисовальщиков, парикмахеров, ткачей, допущенных в масонство, не только вызвали к нему презрение, но и подвергли орден опасности.
Никаких более определенных сведений об ордене гормогонов мы, к сожалению, не имеем. По предположению Гуда, он был создание фантазии самого Уартона — аллегорией, придуманной им для осмеяния масонства.
Несомненно, что в период 1723—1724 гг. в масонство проникли политические разногласия, причем большинство его сохраняло, однако, верность династии и провозглашенным ею принципам либерализма. Вероятно, на этой почве и создавалась вражда к масонскому ордену со стороны иезуитов и находившегося под их влияние римского престола. В 1738 г. появилась папская булла (In Eminenti), осуждавшая масонов как вредную для апостольской церкви секту. Делались попытки и всю Гормогонскую историю поставить в связь с интригами иезуитов.
В связи с агитацией католиков и якобитов находились, вероятно, почти все проявления антимасонского настроения и в печати, и в обществе, которые стали особенно часты с начала 40-х годов — в период подготовки последнего покушения на реставрацию Стюартов (1745). Именно в это время на лондонских улицах появились так называемые «масоны наизнанку» (mock masons) с их шутовскими шествиями, подражавшими шествиям масонов. Чтобы спасти свое достоинство от насмешек толпы, масоны принуждены были не только прекратить всякие уличные процессии, но и отказаться от ношения масонского костюма вне закрытых заседаний лож. Масонские «тайны» сделались также достоянием всех: они разоблачались открыто в различных памфлетах и брошюрах, вроде появившегося в 1730 г. «Анатомированного масонства» (The masonry dissected). С этих пор масоны с большей осторожностью стали допускать в свою среду новичков и даже изменили пароли (mason words). Эта перемена, как мы увидим ниже, послужила одним из поводов к «великому расколу» английского масонства.
«Книга конституций» 1723 г. предназначалась «для руководства лондонских лож и братьев, живущих в городе Лондоне, Вестминстере и окрестностях»: за пределы этого маленького района компетенция Великой ложи пока не распространялась. Но уже в следующем году наряду с лондонскими ложами, число которых возросло уже до 20, в организации появились и провинциальные; в 1729 г. из 54 лож, примыкавших к Великой Лондонской ложе, 12 находились в провинции.
За провинциальными ложами появились и заграничные, возникшие большей частью совершенно самостоятельно — безо всякого участия Великой ложи, просто в силу потребности англичан повсюду создавать себе привычную обстановку и среду.