Принца он задел рукой – случайно хлопнул ладонью по плечу, и теперь принц двигался, чуть скособочившись. Вообще от них с Ронди было мало толку: после пробуждения оба чувствовали себя восставшими из могил покойниками.
В итоге Стерхом занимались король и мастер дороги: кое-как связали, сунули в рот ложку, чтобы не прикусил себе язык… Дочка мастера, конечно, проснулась и пыталась им помочь, но ей велели не мешаться под ногами.
– Приготовь колыбель, – велел мастер. – А вы, двое, не сидите сиднем, подсобите. Да не нам – ей!
В спальне было темно, девушка обошла кровать и распахнула ставни, затем другие…
– Вынимайте все, – сказала. – Складывайте на пол. Я приготовлю пеленки.
Сверху в колыбели лежал старческий посох из потемневшего за годы дерева. Легкий и прочный, он на удивление ладно лег в ладонь. Затем – платок, пушистый, пленительно теплый. Лук, покрытый лазурным лаком. Головоломка из латунных колец. Лошадка с шарнирными ножками и головой. Сплетенная из лозы куколка.
Рифмач двигался как будто через силу. Вдруг он остановился и повернулся к дочке мастера.
– Ласточка, – сказал он, улыбнувшись. – Тебя зовут Ласточка. А брата твоего звали Лебедем.
Она посмотрела на Ронди так, будто только сейчас заметила, – и кивнула.
– Ну что вы там копаетесь! – рявкнул мастер дороги. – Готово?
– Готово, – ответил принц.
Он не стал спрашивать, каким образом мастер собирается втиснуть долговязого Стерха в эту колыбельку. И совсем не удивился, когда того действительно уложили в нее – даже не пришлось ноги поджимать.
Едва голова старика коснулась подушки, тот присмирел. Улыбнулся благостно, вздохнул. Сунул в рот большой палец и зачмокал – серьезно, деловито, будто не было в мире занятия важнее.
– Повезло. – Мастер вздохнул и одернул задранный рукав. – Могло быть и хуже.
Перехватив изумленный взгляд Ронди, он пояснил:
– Я и сам не до конца разбираюсь… да и вряд ли кто-нибудь когда-нибудь разбирался. Даже Предчур всего не знал, а уж Сыч и подавно… ты ведь слышал о Сыче?
Рифмач только утвердительно дернул головой.
– Мыслю так, – сказал, обернувшись, мастер, – когда ты, ваше величество, надел рубаху и шагнул в пламя, твои спутники заснули мертвым сном. Ошибись ты – и они бы никогда не проснулись.
– Но я не ошибся.
– Не ошибся – и в то же время ты стал другим. А эта история перекраивает под себя каждого из вас. В прежнем качестве ваш книжник ей не нужен, и сейчас… по правде сказать, я попросту не знаю, что она с ним творит. И творит ли вообще что-то.
– Хочешь сказать, он может навсегда остаться… таким?
– Да, ваше величество. Мы не узнаем, пока ты не отправишься дальше. – Он посмотрел на принца и Рифмача. – Пока вы не отправитесь.