Проситься в палатку к Регине Кошка не стала — младенцы, наверное, будут ночью плакать, а ей хотелось выспаться. Даже если бы дети не шумели, она не смогла бы там заснуть от одного только запаха. «Бедный Павлик, — подумала она, — не очень-то весело начинается твоя жизнь. Но, по крайней мере, ты будешь в тепле и хоть как-то накормлен. Это всяко лучше, чем послужить пищей для крыс в туннеле…»
За пригоршню патронов Кошке удалось получить место в старенькой гостевой палатке, где уже кто-то спал. Она тихонько улеглась на свободный матрас, прикрытый не таким уж грязным байковым одеялом. Как ни странно, сон пришел почти сразу. Кошке снился Царь-Мореход, печатавший гулкие шаги по мертвому Острову, искаженные каменные лица, а потом — Белая Невеста с лицом мертвой Яны. Ожидаемого упрека в ее глазах не было, казалось, она не жалеет, что умерла, но очень хочет о чем-то попросить — и Кошка догадывалась, о чем. Потом она увидела Леху — тот качал головой и грозил ей пальцем, одной рукой держась за живот. Одутловатое лицо его было бледно, одежда промокла от крови…
Проснувшись, Кошка еще некоторое время пыталась прийти в себя и раздумывала. Раньше убитые ею не являлись ей во сне, и она решила, что это тоже из-за разговоров с ученым. Придется ей теперь с этим жить. А еще у нее было предчувствие, что это только начало…
Выбравшись утром из палатки, Кошка решилась заговорить с одним из людей в военной форме — патрульным, наверное.
— У вас тут никому проводник не нужен?
Тот окинул ее оценивающим взглядом, видимо, отметив про себя ладно подогнанную походную одежду, крепкие удобные ботинки. Потом пожал плечами:
— Вроде, какие-то челноки на Шаболовку собирались. Вон они, в конце станции баулы свои разложили. Спроси у них, может, им провожатый понадобится. Лично я в ту сторону нипочем не пошел бы, но если кому подзаработать очень надо…
Кошка подошла к челнокам. Сначала они вообще не хотели иметь дела с женщиной, уверяя, что это не к добру, но потом все же согласились, при условии, что заплатят ей меньше, чем обычно. Кошка скрипнула зубами от злости, но выбирать пока не приходилось. Ей хотелось спросить, что за люди живут на Шаболовской, но она решила не показывать свою неосведомленность. Наверняка челноки идут туда не первый раз, значит, бояться нечего.
Вообще она слышала, что и на Шаболовке, и на Ленинском, да и на следующих нескольких станциях заправляют бандиты, и так вплоть до Калужской, где начинается загадочная Ясеневская община. Это было и хорошо, и плохо. С одной стороны, обычаи этой публики Кошке были известны, она знала, как с ними держаться. С другой, повышался риск встретить кого-нибудь знакомого. Но насколько она знала, люди с Китай-города не очень-то «дружили домами» с собратьями по ремеслу с других станций.