Однажды Малколм был приглашен на юбилейный банкет в департамент по поводу двадцатипятилетия службы одного из сотрудников.
Ужин был лишь для сотрудников департамента, но после него был бал, куда приглашались жены и друзья.
Флоренс была немного огорчена, что Малколм не мог взять ее на ужин, но согласилась прийти на бал в обществе двух-трех друзей Малколма. Бал начинался в половине одиннадцатого.
Малколм в отличном настроении ушел из дома в половине восьмого, оставив Флоренс решать, в каком платье ей лучше пойти на бал — в белом или черном. Одно очень идет ей, но к другому больше подходят ее драгоценности.
Ужин был удачным, речи — короткими, остроумными и по делу, шампанское было отличным, а вручение подарка — очень трогательным.
В половине одиннадцатого взволнованный Малколм направился в бальный зал, куда уже начали съезжаться гости. Он пообещал двум-трем своим друзьям, что его очаровательная жена потанцует с ними.
Но Флоренс в зале не было, не было и тех, с кем она обещала приехать.
Малколм не особенно беспокоился, ибо знал неточность своих друзей и их привычку забывать о времени.
Но когда пробило одиннадцать, он начал испытывать тревогу. Когда часы пробили четверть двенадцатого, он заметил в толпе своих друзей, но Флоренс с ними не было. Однако их объяснение его успокоило.
— Ей очень жаль, что она опоздает, — пояснили друзья. — Мы великолепно поужинали в «Савое», но вдруг Флоренс порвала платье. Она вернулась домой, чтобы переодеться, и скоро будет здесь. Она не захотела, чтобы мы ее ждали, и сказала, что приедет сама.
— С ней все в порядке? — встревоженно спросил Малколм.
— О, конечно, — заверили его друзья. — Мы попросили водителя такси подождать ее и доставить сюда. Она скоро будет.
«Нанна поможет ей быстро переодеться, — успокоил себя Малколм и вдруг вспомнил, что дал Нанне билеты в театр. — Возможно, Нанна уже успела вернуться. Она, конечно же, взяла такси, чтобы быстрее быть дома».
В половине двенадцатого он не спускал глаз с двери, но тут его заставили пригласить на танец жену французского посланника.
Танец уже заканчивался, все хлопали оркестру, когда Малколм вдруг увидел, как в зал вошла Флоренс. Одного взгляда было достаточно, чтобы он похолодел и ледяная рука ужаса сжала его сердце.
Флоренс была пьяна, в этом не было никакого сомнения. Локоны в беспорядке падали на лоб, разорванное платье, которое она хотела сменить, все еще было на ней, и оторванный кусок подола неприлично тащился по полу.
Она стояла, оглядываясь вокруг мутным взором, а затем вдруг на весь зал крикнула: