— Я слышал, как он ушел. Он понял?
Я кивнула.
— Я думала, что презервативы означают безопасный секс, — вздохнула я. — Какая жуткая ирония.
Он долго смотрел себе под ноги:
— Мне очень жаль, Купер. Видимо, на этот раз я не смог спасти твою задницу.
Я задумалась о Даге и наших отношениях. Неужели мы и вправду состарились бы вместе? И была бы я счастлива до конца жизни? Смогла бы честно довольствоваться тем, что имею?
— Не уверена, Марк, — ответила я, раздавленная навалившейся печалью. — Может, и спас.
И вы угадали: больше я Дага Кука ни разу не видела.
Глава 7
Что, если мое заявление спровоцировало бы у Кейт преждевременные роды?
— Что-что ты собираешься сделать? — кричит Кейт, хватаясь за бока и живот, будто боится, что от потрясения ребенок родится прямо сейчас. Я никак не пойму, вызваны ли ее вопли возмущением или восторгом. Наверное, все-таки возмущением.
— Я хочу найти своих бывших женихов. Выследить их. Выйти на охоту. После чего проведу с каждым тест-драйв, чтобы переоценить их качества, износостойкость и производительность.
Я улыбаюсь, но странно: больше не улыбается никто.
В ресторане прекращаются все разговоры, и сотни гостей напрягают уши, чтобы подслушать, что вызвало такой переполох. Судя по огорошенным лицам моих соседок по столику, гости ресторана, видимо, предполагают, что я только что призналась, что или на самом деле я — мужчина после операции по перемене пола, или собираюсь повторить проделку Эрики Ро на ближайшем международном матче[15].
Джесс приходит на помощь:
— Так, ладно, Купер, я не уверена, что ты достаточно долго и тщательно размышляла на этот счет…
Я ее прерываю:
— Я сегодня весь день об этом думала.
Джесс не унимается и не теряет надежды:
— К тому же, у тебя нет денег, чтобы осуществить такую затею!
— У меня даже старой фасолинки не завалялось. Но все на кредитках. Никогда не выходи из дому без своих пластиковых друзей: диафрагмы и карточки «Виза».
Это у меня девиз такой. Джесс морщится. Ее попытка спасения терпит крах.
— Тогда хотя бы скажи, что у тебя есть план!
Я молчу, осторожно обдумывая, что же им сказать. Я знаю: одно неверное слово, и они привяжут меня цепью к ножке стола и вызовут ближайшую круглосуточную психиатрическую помощь. Я делаю глубокий вдох:
— Послушайте, я понимаю, что это безумие. Понимаю, что, скорее всего, ничего у меня не выйдет, но я должна попробовать. Вы только посмотрите на меня. Мне тридцать один год. И весь последний год моя сексуальная жизнь — это прибор на батарейках. Внутренний голос подсказывает, что я поступаю правильно.