Смех смехом, а они потихоньку разговорились. И через некоторое время Аманда с каким-то щемящим чувством осознала, что никогда еще не испытывала ничего, столь похожего на самую настоящую душевную близость. Альваро обладал несомненным обаянием, и девушка мало-помалу начала подпадать под власть этого обаяния. Опасное, ох и опасное же это чувство!
Но, кажется, не одна она мысленно ставила себе какие-то ограничительные рамки. Через некоторое время, словно спохватившись, молодой человек на глазах обрел прежнюю сдержанность, посуровел и посерьезнел.
Аманда с беспокойством покосилась на него. Потом перевела взгляд на догорающий камин, и в его неверном свете только сейчас увидела часы на каминной полке. Ей почудилось или стрелки действительно показывают столь позднее время? Если да, то карета Золушки к этому времени уже не раз и не два превратилась бы в тыкву.
— Мне пора домой. Завтра мне с утра на работу… Ну, то есть, — поспешно исправилась девушка, — у меня назначено несколько важных встреч. И если не высплюсь, то буду выглядеть настоящим пугалом.
— Я задержу вас совсем недолго, — сказал Альваро таким тоном, что к Аманде вернулась прежняя настороженность.
— Вы что-то еще хотите мне сказать? — спросила она испуганно.
Альваро с минуту молчал, гадая, правильно ли его решение. Быть может, хватит на сегодня? И почему это деловые вопросы решать куда проще, чем иметь дело с пресловутым «человеческим фактором»? Нет, все-таки надо довести дело до конца. Мадемуазель Лолливаль должна отчетливо представлять, что ее ждет, если она выйдет за него замуж. Иначе нечестно.
— Вы ведь знаете, что я уже был женат, — произнес он наконец, отринув сомнения.
Она кивнула, избегая смотреть ему в лицо.
— Моя жена Изабелла… погибла три года назад. Несчастный случай.
Аманда подняла голову, и в ее взгляде он прочел такое горячее сочувствие, какого не ожидал от этой легкомысленной и взбалмошной девицы.
— Поверьте, мне очень жаль… — Голос ее беспомощно умолк.
Черт возьми, да Жанетт наверняка и так все знает и помнит! Все эти намеки на провалы в памяти — женское кокетство, попытка привлечь к себе внимание, ничего больше. Он прекрасно понимал это и, тем не менее, попался на нехитрую уловку.
Первоначально Альваро собирался кратко и неэмоционально посвятить ее в некоторые детали своего прошлого. Но пылкое сострадание, что светилось в неестественно голубых глазах собеседницы, отворило дверь чувствам, которые он вовсе не хотел выражать, тем более перед ней.
— Вы ведь очень любили ее? — еле слышно спросила девушка, глядя на него так пристально и проникновенно, словно старалась разделить с ним его боль, взять хоть часть этой муки на себя. И он понял, что не сможет быть с нею не до конца откровенным.