Первое, что бросилось ему тогда в глаза — море. Огромное, от горизонта до горизонта. Сашке даже показалось, что он снова слышит прибой. И крик чаек. И медный голос трубы, тающий в прозрачном воздухе.
Тут его бросило в пот. Труба! Труба и взметнувшиеся флаги. В тот момент, когда он впервые в жизни увидел тот замок! Да это же похоже на сигнал, сообразил он. И ведь почти сразу после него на мосту появилась конница. Уж не к нему ли она направлялась? Во дела! Учитывая, что сам он оказался там впервые, остается предположить, что кто-то в замке или около него хорошо знал, кого ему ждать и что с этим человеком делать.
А что же тогда орел? Орел-то зачем появился? Он ведь бросил раковину и умотал восвояси, будто это было его единственной задачей! Хм, да ведь тогда раковина из никому не нужной оболочки моллюска, как выразился однажды Андрей, превращается чуть не в средство спасения. От чего? Или скорее от кого. Фиг разберешь. Потом подумаем… А с Джокером дед не прав.
— Мне всё-таки кажется, Джокер с самого начала собирался нас убить, — сказал Сашка. — Просто его убили раньше.
— И опять не факт, — выбивая трубку в пепельницу, возразил дед.
Он сунул трубку в шкафчик, отнес вытряхнуть пепельницу в туалет, водрузил ее обратно на подоконник и уселся на прежнее место.
— Судя по вашему рассказу, в Джокера из Арпониса стреляли четырежды, правильно? — спросил он.
— Правильно, — сказал Сашка.
— Нет, неправильно, — возразил Андрей. — Три раза стрелял я, и два раза — ты. Итого пять. Причем, когда стрелял я, Джокер только посмеивался. А вот когда Арпонис попал к тебе, ему сразу не поздоровилось. Помнишь, как он чуть не упал?
— Смутно, — признался Сашка.
Он пытался вспомнить происшедшее с момента отчаянной попытки Маши остановить Джокера, но это были какие-то обрывки. Вот рывок Маши к демону… Ее пустые после удара глаза… Вот Джокер вцепился уже в него, не давая воспользоваться Арпонисом… Нестерпимая боль… Потом какой-то рёв, толчок, и сразу за этим — идущий к нему человек.
— Ничего, зато я помню, — отозвался Андрей. — Я как раз в это время очнулся. Вы правы, — обратился он к внимательно слушавшему их разговор деду. — Джокер на самом деле не выглядел так злобно, как в последний момент, когда собрался бросать Сашку с башни. У меня от страха тогда аж кожа на спине съежилась.
— А что именно его разозлило? — спросил дед.
Андрей задумался.
— Он что-то сказал Сашке, а потом сжал когти, будто готов был немедленно его задушить.
— А что это было, ты помнишь? — дед взглянул на Сашку.
— Ничего не помню, — вздохнул тот. — Если б помнил, сказал бы.