— Обед через полчаса.
Когда дверь за ней закрылась, Лизл встала, взяла стакан и пошла в ванную. Она наполнила стакан ледяной водой и несколько раз прополоскала рот, выплюнув воду, будто яд, которым ее отравила Хэрриет Ловелл. Она три-четыре раза глубоко вздохнула и вернулась к туалетному столику. Она осторожно и тщательно нанесла краски, взяв меньше, чем обычно, румян для щек, а затем прошлась пальцами по густой копне своих кудрей.
— Да, это уж слишком! — громко произнесла она. — Она далеко зашла!
Ей захотелось сейчас же взять телефонную книгу и заказать билет на первый же рейс в Лондон. Она намеревалась отдохнуть здесь, а вовсе не склочничать со старухой. Ей этого удовольствия не нужно. Но, подняв трубку, чтобы набрать номер аэропорта, она тотчас же опустила пальцы на кнопку. Это слишком просто…
Ну нет! Будь она проклята, если позволит старой сумасшедшей женщине выжить себя таким образом! Это было бы как раз то, чего добивается Хэрриет Ловелл!
Вместо этого она подошла к шкафу и вынула одно из самых любимых своих — и наиболее открытых — платьев. Цвета темного винограда, с проймами, спущенными почти до пояса с обеих сторон, и охватывающее ее стройные бедра, будто паутина. Последний завершающий взгляд в зеркало — и Лизл открыла дверь комнаты, чтобы сойти вниз к обеду. Спускаясь по лестнице, она, можно сказать, уже слышала звонок, как в театре, и голос, объявивший "акт второй". Она вышла на сцену для второго раунда.
Через полуоткрытую дверь гостиной ей был виден Джеймс, который стоял с бокалом в руке, оживленно разговаривая с кем-то, кто был вне поля ее зрения. Ей были слышны неясные голоса, а затем чистый смех Энид. Когда она вошла, у нее вновь возникло странное, призрачное ощущение, что время остановилось. Едва войдя, она почувствовала, как всеобщее внимание обратилось на нее, и несколько пар глаз посмотрели на нее в упор. Наступила напряженная тишина.
Энид сидела на софе у горящего камина, элегантно облокотившись на груду подушек; в одной руке — бокал, другая живописно брошена на спинку софы. Хэрриет, неподвижно сидящая в красном кожаном кресле, бросила на Лизл такой взгляд, который кого угодно вывел бы из равновесия своей неприязнью. Лампа, горевшая у нее за спиной, окружала седую голову тети ореолом, и на секунду Лизл показалось, что это иссохший старый херувим.
Лизл охватило странное ощущение: она попала в ловушку. Лишь тогда она почувствовала облегчение, когда Джеймс быстро пошел ей навстречу и обнял рукой за плечи, подведя к компании. Он не прокомментировал ее внешность, но одного его взгляда было достаточно.