Утро началось как обычно, и Кейт Донован не усмотрела в начинающемся солнечном дне никаких предвестников надвигающегося несчастья.
Она проснулась в семь часов, как всегда. Затем приняла душ, натянула джинсы и футболку и спустилась вниз, чтобы приготовить завтрак для мамы и Шона, своего младшего брата.
Тосты уже были готовы и лежали на блюде, которое разместилось в центре небольшого круглого стола, когда в помещение вбежал Шон.
Разливая сок по стаканам, Кейт неодобрительно покосилась на брата.
— А где «доброе утро»?
Шон недоуменно уставился на сестру.
— Разве я не сказал? — Его округлившиеся от удивления глаза были настолько невинными, что Кейт чуть не рассмеялась.
— Во всяком случае, я ничего не слышала.
— Да? — Шон присвистнул. — Может быть, ты не почистила уши сегодня?
— Поросенок! — Кейт шутливо отвесила брату подзатыльник.
Тот озадаченно почесал затылок.
— А говорила, что рукоприкладство в воспитании детей — не главное.
Кейт невольно залюбовалась братом. Он был довольно высокий для своих тринадцати лет, светлые волосы, подстриженные «ежиком», торчали на голове, а голубые глаза взирали на окружающий мир с нескрываемым интересом. Нос был немного крупноват, но в целом не портил общей привлекательности лица. А улыбка, практически никогда не сходившая с губ Шона, говорила о веселом нраве и сразу располагала. Мускулистая фигура свидетельствовала о любви к занятиям спортом. Многие девчонки уже начинали поглядывать на него. И Кейт догадывалась, что в скором времени у Шона наверняка появится подружка. Если, конечно, уже не появилась.
— Садись завтракать, — пригласила она, ставя на поднос бутерброд с колбасой и чай для мамы.
— Ты тоже давай не задерживайся. — Шона не нужно было упрашивать, и он сразу же приступил к завтраку.
— Хорошо, — кивнула Кейт, беря в руки поднос и выходя с кухни.
Спальня матери находилась на первом этаже — из-за слабого здоровья матери тяжело было взбираться по лестнице.
Подумав о матери, Кейт вздохнула.
Глория давно уже испытывала недомогание, но врачи толком не могли сказать, что с ней такое. Они ставили то один диагноз, то другой и прописывали лечение, которое приносило лишь кратковременное облегчение, а потом все повторялось по новой.
Кейт знала, что все это началось после рождения Шона. Отец Кейт, узнав, что Глория снова беременна, требовал, чтобы она сделала аборт, но та ни в какую не соглашалась. Они долго ругались, а потом в один не слишком прекрасный день он собрал свои вещи и просто ушел из семьи.
Глория тогда очень переживала. Что бы ни происходило между ней и мужем, все же она любила его, хотя только теперь начинала понимать, что она в общем-то не была для него настолько же желанна.
