Из моих парижских заметок

Парижанин мало путешествует; он обыкновенно знаком только с родным языком, читает только произведения отечественной литературы и, вследствие этого, заметно односторонен и самодоволен. Но будем справедливы: имеются, конечно, французы, которые знают и иностранные языки, это — кельнеры. В числе других они знают и английский, т. е. знают его на европейский манер, — они умеют говорить на нем, но не понимают, что им говорят. Смысл их речей усваивается довольно легко, но облечь английскую фразу в такие выражения, которые могли бы понять они, почти граничит с невозможностью. Они думают, и даже готовы утверждать, что поняли вас совершенно; но, на самом деле, они ничего не понимают. Я имел нижеследующий разговор с одним из таких субъектов; дабы сохранить его дословно, я тогда же записал этот разговор:

Я. Это — прекрасные апельсины. Откуда они?

Он. Прикажете еще? Я сейчас принесу.

Я. Нет, больше не надо, — я только хотел знать, откуда они, — где они росли?

Он (с невозмутимой физиономией, но в несколько повышенном тоне). Вот что!?

Я. Да. Можете вы мне назвать страну, откуда они привезены?

Он. (Спокойно, но еще одним тоном выше). Да?

Я (ободряюще). Они очень освежают.

Он. Спокойной ночи. (Раскланивается и удаляется с видом полного удовлетворения).

Может быть, этот юноша и выучился бы порядочно говорить по английски, если бы приложил к тому немножко старания, но он был француз и совсем не думал об этом, совершенная противоположность нашему народу, пользующемуся всяким случаем, чтобы выучиться по-французски. В Париже проживает небольшое число французов-протестантов; они выстроили себе маленькую, хорошенькую церковь на одном из больших авеню близ Триумфальной Арки, с целью слушать там службу и проповеди на чисто-парижском блестящем жаргоне. Но радость их значительно расстраивается тем, что масса наших земляков каждое воскресенье является в их церковь и занимает все места. Когда священник поднимается на кафедру, он видит весь храм переполненным скромными, сосредоточенными иностранцами, из которых каждый держит в руке книжечку, — по-видимому, Библию, в сафьяновом переплете. Но это только «по-видимому», на самом же деле, это — прекрасно и полно составленный карманный французско-английский словарь Беллофа, по формату и переплету очень похожий на Библию. Все эти лица являются сюда ради изучение французского языка. Храм этот наиболее известен под названием: «церковь для дарового обучения французскому языку».

Надо думать, что эти прилежные посетители приобретают здесь познание только в правильности произношения, но отнюдь не общие знания, так как французская проповедь, подобно французской речи, никогда не упоминает о данном историческом событии, а только указывает на его дату, так что без точных сведений по хронологии — уяснить себе ничего нельзя.