День сегодня выдался жаркий. Местное светило стояло почти в зените и потому нещадно палило во всю свою силу. К тому же было лето — сезон засухи. Трава, которой посчастливилось прорасти после случайного ливня прошедшего пару недель назад, погибла на корню, так и не успев как следует окрепнуть. В редком лесу ей было бы полегче, жара там не так чувствовалась, да и грунтовые воды там выходили почти на самую поверхность, нередко заболачивая целые гектары. Там, в манящем лесу всегда было свежо и прохладно, и легко дышалось, чего не скажешь, например, об одной из военных баз, что расположилась на пригорке. Там солнце брало свое по праву и плавило немилосердно серый бетон плаца и ровные коробки панельных зданий. В полдень поверхность плаца разогревалась до такой степени, что об него можно было обжечься. Натурально!
— Взво-од, равняйсь…, смир-рно! — резко, словно пистолетный выстрел прозвучала команда, и двадцать курсантов как один вытянулись в струнку. Техник-лейтенант Юстов медленно прошелся вдоль первой шеренги и остался доволен, хотя вида и не подал. Все до единого курсанты, были в отутюженной форме и в начищенных до блеска черных пилотных берцах.
— Вольно, — разрешил техник-лейтенант.
Взвод расслабился насколько это было возможно. Все двадцать человек обливались потом и мысленно кляли на чем свет стоит своего командира. Юстов словно специально их мучил — прохаживался неторопливо вдоль первой шеренги и обмахивался кепи.
— Итак, надеюсь, здесь присутствуют все, — чисто риторически задал он вопрос, так как пересчитать курсантов было делом элементарным, да и деться они отсюда никуда не могли. — На повестке дня у нас два вопроса. Первый — это негероическое поведение моего тринадцатого взвода во время стрельбищ и второй — разбор пришедшей почты.
Курсанты летной академии приободрились. Не так уж часто им сюда доставляют весточку из дома — раз, редко дважды в месяц.
— Начнем с первого вопроса, — техник-лейтенант прошелся вдоль шеренги и остановился в ее самом конце, там, где за широкими спинами парней «прятались» две девушки близняшки.
— Обе, выйти из строя, — приказал им Юстов.
Девушки обреченно вздохнули и были вынуждены выйти из второй шеренги и встать во фрунт перед лейтенантом. Понуро склонили головы и их четыре короткие и жесткие косички вытянулись параллельно горизонту.
— Ну, и что скажете в свое оправдание? — глухо спросил их техник-лейтенант, сверля взглядом то одну, то другую курсантку.
Оправдания у них не было, и потому девушки угрюмо молчали. Одна из близняшек даже шмыгнула носом.