Моему сыну Женечке.
Олег Рой
Всем, кто видит сны.
Екатерина Неволина
Так было и так будет впредь —
Что мягче стали шелк и медь,
Что сердце не умеет тлеть —
Оно должно пылать, гореть.
Так было и так будет впредь —
на самом деле.
А значит, будет сталь звенеть,
А значит, будут стрелы петь.
Ромео должен умереть, и не в постели.
Стихотворение Алисы Пановой
Она ненавидела поезда. Мало того что из-за шума и тряски нормально не выспишься, так еще попутчики. Вот они-то и были настоящим бедствием. Если в купе с ней ехали женщины, то избавиться от попыток залезть в душу, а также навязчивой опеки, выражающейся главным образом в стремлении накормить какой-нибудь вонючей колбасой или отвратительной вареной курицей, было невозможно. Если же мужчины — и того хуже. Тут и начиналось настоящее преследование — от робких попыток принести из вагона-ресторана булочку или заставить выпить шампанского до откровенных потуг перейти к близости. Однажды она проснулась от того, что очередной юнец стоял над ней и завороженно пялился. В общем, каждая поездка оборачивалась кошмаром.
Однако добираться до дома как-то нужно. Лето подходит к концу, впереди — учеба, изменение жизни и прочие проблемы, представляя которые, Юля не чувствовала себя оптимисткой.
— Юлечка, ты теперь совсем взрослая. — Провожающая ее бабушка вздохнула и поцеловала в нижнюю часть щеки — куда дотягивалась. — И не переживай, со всем справишься.
— Справлюсь, куда мне деваться! — Она в ответ чмокнула бабушку и невольно залюбовалась ею.
Бабушка даже в старости оставалась еще красивой. Подтянутая, в простом, но элегантном платье, почти непредставимом в провинции, с тщательно уложенными седыми, без всяких прикрас, волосами. Время лишь слегка тронуло правильные черты лица, опустило уголки губ и верхние веки, но пощадило голубые, словно пронизанные густым солнечным светом глаза… В их семье все женщины были очень красивыми… Такой была и мама… Была…
Как всегда при воспоминании о ней, в груди потянула старая, но неизжитая боль, и Юля старалась улыбнуться, чтобы бабушка не заметила ее настроения.
— Пока, баб! — поспешно сказала Юля. — Ты же знаешь, не люблю долгих церемоний. Все будет нормально.
И девушка, закинув за плечи рюкзак, зашагала прочь, не заметив, как бабушка мелко крестит ее вслед.
Она пришла рано, к самой подаче поезда, забралась на свою верхнюю полку, надвинула пониже кепку и вытащила электронную книгу. Плеер в ушах дополнительно демонстрировал ее нежелание общаться.
«Почитаю что-нибудь наугад», — решила она и, открыв список, наобум прокрутила линейку и ткнула пальцем в одно из названий. Шекспир «Ро-мео и Джульетта». В школьном курсе им преподавали Шекспира, но как-то мимоходом. Учительница, большая патриотка и любительница русской литературы, конечно, потребовала, чтобы все прочитали «Гамлета», посоветовав «Ромео и Джульетту» в качестве факультативного чтения. Но образы Полония и Клавдия вместе с сумасшедшим Гамлетом, из которого явно вышел бы плохой король с зашкаливающими закидонами, вызвали у Юли такую оскомину, что читать другие произведения великого англичанина девушка не стала. А вот теперь само подвернулось.
