Mon cher ami, Александр...

Никогда не понимала смысл наличия такого предмета в школе, как литература. Мне казалось, что это совершенно бессмысленный и скучный предмет, места которому в ученическом расписании находить не обязательно. Но, к сожалению, у министерства образования совершенно другой взгляд на этот вопрос, именно поэтому сейчас я и сижу на задней парте третьего ряда, придерживая падающую голову рукой и помирая от скуки.

Интересно, во сколько раз увеличивается продолжительность урока при отсутствии интереса ученика? Итак, я закоренелый математик, поэтому нужно подсчитать. Жаль только то, что воображаемые увеличенные минуты нельзя применить к существующим законам физики, а то я бы сейчас решила такую задачу, используя знания из области этой науки. Хоть чем-то бы развлекла себя.

Учитель литературы у нас хорошая женщина среднего возраста, правда, очень романтичная личность. Даже сейчас Лариса Александровна возвела глаза к потолку и повествовала интереснейшую романтичную историю. Но я только думаю, что история была такова, потому что сама я абсолютно отключилась от происходящего на уроке, лишь скучающим взором окидывала весь класс, подмечая для себя некие изменения или детали. И вот учительница почти дрожащими руками открывает папку и достаёт портрет. Бумага уже выцветшая и постаревшая, но портрет был выработан рукой мастера. Я даже узнала эту руку. Орест Адамович Кипренский. Вы не подумайте, что я такой большой поклонник искусства, просто довольно необычное имя и отчество запомнить не сложно, услышав его на уроке истории. Да, это портрет великого А.С. Пушкина, написанный вышеупомянутым художником. И сразу в памяти вспыли названия «Дубровский», «Песнь о вещем Олеге» и «Капитанская дочка», но воспоминания о них были так размыты и нечётки, что тут же покинули мою скудную на литературные знания головку.

Я продержалась ото сна весь первый урок литературы, но, к сожалению, они идут парами, поэтому на втором я закрыла глаза и отдалась в тёплые объятия Морфея, который приняли меня, казалось, с не меньшим радушием.

Сознание постепенно вернулось к бренному телу, но открывать глаза совершенно не хотелось, поэтому я прижала к себе мягкую подушку и простонала что-то не членораздельное, прося вернуть тот чудесный момент сна. Но он вовсе не хотел возвращаться, только добавив мне осознание реальности. Или именно не реальности. В моей голове роился один просто вопрос, ответ на который в данный момент искали оставшиеся рабочими извилины: как я оказалась в постели? Я оторвала одну руку от подушки, и, все ещё с опущенными веками, провела ею по кровати, поняв, что она слишком большая для моей комнаты. Может, диван в зале? Но с чего бы меня положили там, если дома есть своя комната с милой, хоть и узковатой, кроваткой? И тут я, пересилив свою лень, открыла глаза. Закрыла. Снова открыла. Да что же такое?! Что за розыгрыш? Неужели Лариса Александровна, прознав про мои постоянные сны на ее уроках литературы, решила зло надо мной подшутить? Я не верю, что такой романтичный человек, как Лариса Александровна, способна на такую изощрённую пытку.