— Пока не совсем понятно, что происходит с экспериментальными ракетами, — сказал профессор Таджибаев. — Как только скорость приближается к субсветовой, — теряем информацию. Экраны умолкают…
Он указал на матовые прямоугольники экранов.
— Ваши ракеты перестают существовать, коллега, — усмехнулся старый академик Кранц. — Перестают существовать как физические тела. При достижении критической скорости их масса превращается в энергию.
— Стоит ли возобновлять старый спор, — мягко возразил Таджибаев. — Все варианты расчетов показывают, что масса ракеты должна сохранять устойчивость не только при субсветовых, но и при сверхсветовых скоростях. Поэтому мы и строим фотонные ускорители, способные сообщать кораблю скорость, превышающую скорость света… Достигают ли наши ракеты такой скорости — другой вопрос. Экраны пока молчат. Но разве в последние годы не удалось доказать, что скорость света — совсем не такая постоянная величина, как, например, считалось в двадцатом столетии? Когда Высший Совет даст наконец согласие на отправку фотонной ракеты с людьми…
— Именно это я и считаю авантюрой! Экспериментальные фотонные ракеты с автоматами обошлись человечеству дороже хорошо оснащенной звездной экспедиции. Труд миллионов людей, колоссальные количества энергии израсходованы впустую. Мы не знаем судьбы исчезнувших ракет и, вероятно, никогда не узнаем. И вот теперь, еще ровно ничего не доказав, вы готовы рисковать жизнью людей… Вы фантазер, коллега, одержимый фантазер… На следующем заседании Совета я буду голосовать за прекращение экспериментов с фотонными ракетами.
— А я — настаивать на их продолжении, — тихо сказал Таджибаев.
* * *
Профессор возвратился с заседания Совета академии ночью. Сквозь прозрачный купол Главного пульта управления Юрий увидел, как вспыхнули в долине зеленые сигнальные огни ракетодрома. Потом серебристая сигара стратоплана скользнула на фоне зубчатого, покрытого снегом хребта вниз, навстречу разноцветной россыпи огней далекого поселка.
Юрий взглянул на матовые контрольные экраны. Они молчали. Глазки сигнальных ламп не светились. Стрелки приборов замерли на нулевых отсчетах. С тех пор как была потеряна связь с последней экспериментальной ракетой, гигантская обсерватория замерла в напряженном ожидании.
Огромные радиотелескопы, установленные на высочайшей вершине Зеравшанского хребта — ледяной пирамиде Чимтарге, день и ночь нацелены в бескрайние дали космоса — туда, где исчезли ракеты. Вся приемная аппаратура настроена так, чтобы ловить и расшифровывать только сигналы фотонных ракет. Сложнейшая система фильтров задерживает любые посторонние излучения, начиная от земных радиопередач и кончая потоками частиц, которые непрерывно шлет космос. Поэтому молчат экраны и не шелохнутся стрелки. От исчезнувших ракет нет известий.
