Людмила Стефановна Петрушевская
Старая дружба
На одной полке стояли радио и глобус. Глобус молчал, а радио говорило не умолкая, и рассказывало про погоду, про уличное движение, про политику, и как солить грибы и сохранять рябину, и пело, шептало, выло и грохотало - и страшно надоело глобусу. Глобус говорил:
- Как же ты мне надоела, болтливая коробка, старая трещотка, у меня гудит голова от тебя, пустая башка без мозгов, дудка, в которую все дудят кому не лень, а своего мнения нет и ума ни на грош!
И он крутил головой от возмущения.
А как раз напротив полки, на комоде, стояли часы и молча тикали, изображая на своем круглом лице усиленный труд.
Иногда часы возражали глобусу, что ведь радио на работе, понял или нет? Оно пропадает буквально на службе, некогда слово лишнее произнести, мы с ним тут часы делали оп-ля! и переходили на следующую цифру - мы с ним все время в труде, в напряжении, не то что некоторые (часы имели в виду глобус, разумеется).
Глобус возражал:
- Мне и не надо напрягаться и трудиться, меня просто надо уметь читать, поняли вы?
- Ну что там написано мелкими буквами, - тикали часы, - кто это будет копаться! Вот мы, я и радио, мы сразу понятны всем! Трик-тряк, трик-тряк.
Глобус иногда даже пытался спорить с радио.
Радио скажет: такое-то время столько-то минут.
А глобус:
- Сами не слепые, будильник вон он.
Радио объявляет:
- Час музыки!
А глобус:
- Ой, бедные мои ушки!
Причем радио никогда не спорило с глобусом и не возражало ему: было некогда.
И глобус возмущался: подумаешь, какие мы гордые! А вот часы возражали:
- Глобус, ты круглый дурак, у радио нет ни секунды тебе отвечать! Если бы мы разговаривали со всеми нашими клиентами, работать было бы некогда!
- А оно как неживое, это радио, - кипятился глобус, крутя башкой, - пустое место, даже сказать ничего не может, механизм!
- Ну и что, ну и механизм, да, мы такие, - возражали часы, - это ты пустое место, а мы полные!
Кончилось дело на том, что глобус, рассерженный сверх меры, так стал крутить своей круглой башкой, что раскачался, стукнул радиоприемник, потерял равновесие, и они вместе, как два брата, свалились с полки.
И глобус раскололся ровно напополам, на восточное и западное полушария, и Америка укатилась под диван, а Азия с Африкой и Европой остались посреди комнаты на подставке с торчащим гвоздем...
Что касается радиоприемника, то он больше не говорил ничего.
Часы тикали - трик-трюк, вечная память, нет слов, мысли о вас долго сохранятся в наших сердцах, кто упал, тот пропал.
И радио с глобусом вынесли на помойку. Азия с Африкой и Европой лежали в тесной компании с банкой из-под краски, группой картофельных очистков и старым букетом.
