На Цветочной улице творилось неладное. Пропадали люди.
Но это не считалось странным. Через неделю-другую «потеряшки» возвращались домой. Рассказывали правдоподобные истории. О поездках к дальним родственникам или путешествиях, выигранных в лотерею. Соседи слушали, затаив дыхание. Представляли огромный круизный лайнер, плывущий по синему, как бирюза, морю. Или поблескивающий на солнце самолёт и облака, похожие на вату.
Лишь бабушка Серафима Федоровна из пятого дома не верила рассказам. Говорила, дело нечисто.
— Колдовство! — уверяла она.
— Завидует, — отмахивались соседи.
— Значит, гипноз, — упрямилась бабушка. — Кто-то крадёт жильцов и ставит опыты!
Но версии Серафимы Федоровны никто не воспринимал всерьез. Всем нравилось слушать о чужих приключениях и мечтать о собственных. Обитатели Цветочной улицы начали сторониться пожилой соседки. Поэтому душный июньский вечер, в который началась наша история, бабушка коротала дома. Сидела перед стареньким телевизором и сердито стучала спицами. Ругала весельчака-телеведущего и помехи на экране, не замечая, что из-за плохого настроения красный шарф получается кривой.
Сегодня со старушкой перестала разговаривать последняя подруга — Анфиса Петровна из третьего подъезда. Обиделась. Серафима Фёдоровна заподозрила в колдовстве её приемного сына Николая. Высоченному детине стукнуло уж лет сорок, но это был сущий ребёнок. Напоминал Иванушку-дурачка из сказки — доброго и безобидного. Но была у него неприятная особенность. Он обожал рассказывать небылицы. То русалок вспоминал, то жутких лошадей с человеческими головами. А нынче утром старушка услышала, как белокурый сосед шепчет под нос тарабарщину, словно заклинание читает.
Теперь бабушка сердилась на себя за несдержанность.
— Померещилось, видать, — проговорила она, откладывая вязанье, нащупала на диване пульт и выключила телевизор. — Ох, молчала б лучше, чем Кольку ругать.
Бабушку никто не услышал. В однокомнатной квартире с ней жил только толстый кот Степан, но и тот дрых в кресле пузом кверху. Полосатому нахалу не было дела до неприятностей хозяйки и её ссор с соседями. Главное, чтоб миску на кухне наполнять не забывала.
Серафима Федоровна тяжело вздохнула. Хмуро посмотрела на недовязанный шарф и вздрогнула: почудился тревожный шепот. Старушка замерла, беспокойно прислушалась. Покосилась на погасший экран, затем на спящего кота. Ни тот, ни другой подозрительных признаков не выказывали.
— Спать пора, — объявила бабушка себе. — Высплюсь, успокоюсь. Завтра придет новый день.
