ЖнецЪ. Жатва

Самые путанные лабиринты, созданные человечеством, пролегают через коридоры власти. И не важно идет ли речь о вигваме вождя сотни лет назад или о роскоши и великолепии внутреннего убранства Таврического дворца современного Санкт-Петербурга. Именно в этом дворце с 1905 года и по сегодняшний день заседают депутаты государственной думы, словно пауки сплетая свои сети, что помогают им удержаться во власти.

Два столь непохожих человека стояли на небольшом внутреннем балкончике бросая недовольные и многообещающие взгляды на своего третьего собеседника. Тот их с удивительным пофигизмом игнорировал напрочь. Что было довольно странно, ведь упитанный медведеобразный бородач и сухой как палка старик с резкими чертами лица по своему влиянию могли поспорить с правителями иных сопредельных государств. Впрочем, и третий был не лыком шит. Случись нужда, на его стороне выступили бы силы не менее грозные, чем могли выставить собеседники. И вылилось бы такое гипотетическое противостояние в кровавую междоусобицу в одной из самых сильных империй мира. Однако пока "пушки" молчали и спор велся только на словах, что присущих исключительно высокому аристократическому обществу.

— А ты не охренел ли, Никит? — Поинтересовался бородач. — Я все понимаю, подготовка, обучение, наработка репутации… Но использовать дочь вне границ империи я своего согласия не давал. Ты вообще хорошо представляешь ее вес в роли заложника?

Старик промолчал, но по в его взгляде явно читалось поддержка позиции "медведя". Оба они жили долго. Возможно, уже слишком долго. И было про меж ними многое: дружба, вражда, соперничество за деньги и власть. Казалось бы, два старых семейства разругались вдрызг благодаря непримиримой позиции своих патриархов. Однако мостик между Родами смогли проложить дети. Ольга и Матвей. Которые сейчас, по воле их третьего собеседника, находились за государственной границей империи. Без защиты армии и специальных служб государства. В чужой вотчине.

Случись какая оказия, и стоявшие на балкончике мужчины не успеют собрать и направить к месту событий даже эвакуационную группу, не говоря уже о полноценном экспедиционном корпусе.

Третий собеседник чувства вины не испытывал. Во всяком случае лицо его было бесстрастно.

— Дозволено. — Сказал он первое и пока единственное за всю беседу слово, бросив взгляд на главный зал Таврического дворца, где прямо сейчас выступал перед депутатами очень важный для всех них господин.

Демидов осекся. Сказать слово против решения императора российского он не мог.