— Ты куда, Кубусь?
— У меня дела.
— Обед в холодильнике.
— Спасибо, мама.
— Смотри, чтоб не подгорели котлеты.
— Не волнуйся, мама.
— Что собираешься делать?
— Да так, ничего особенного.
— Сынок, только не натвори чего-нибудь.
— Можешь не волноваться.
— А вот пан Ковальский жаловался, что ты обвинил его в краже половика.
— Все уже выяснилось.
— Ты извинился?
— Конечно.
— А кто украл половик?
— Прыщавый Болек.
— Интересно, как ты узнал?
— У меня свой метод. — Мальчик слегка надул губы и еще на шаг приблизился к двери. Ему хотелось ускользнуть, пока мать не вспомнила о мусорном ведре, которое нужно вынести, и о прачечной, откуда надо принести белье.
Он украдкой взглянул на причесывающуюся мать, сидевшую перед зеркалом на низенькой табуреточке. У матери было приятное, с мягкими чертами лицо, спокойные ясные глаза. Кубусь очень ее любил и считал, что она самая красивая из всех матерей на свете.
Они жили в одном из «спальных» районов Варшавы и, по выражению матери, вели холостяцкое хозяйство. Пани Павликовой, служившей редактором в Польском агентстве печати, приходилось работать в разные смены, и она постоянно жаловалась, что не может уделять сыну достаточно времени.
На протяжении всего учебного года Кубусь занимался в школьных кружках. Обедал он тоже в школе. Теперь же, когда учебный год кончился, Кубусь вел совершенно самостоятельную жизнь. Он научился разогревать котлеты, оставленные мамой в холодильнике, варить кофе, жарить яичницу и даже делать омлет, изумительный омлет с джемом. Одним словом, это был вполне самостоятельный и исключительно практичный паренек.
Сейчас, глядя на мать, Кубусь подумал, что и в самом деле нужно бы вынести мусорное ведро, сходить за бельем. Его одолевали сомнения, но он все же решил, что мусорное ведро и белье могут подождать до вечера. У него есть более важные дела.
Кубусь взялся было за ручку двери, но мать остановила его:
— Постой… — Она в последний раз не спеша провела по волосам расческой и отвернулась от зеркала. — Меня немного беспокоит твое поведение… В последнее время ты сделался страшно таинственным.
— Так только кажется, мама.
— Как будто тебя называют Кубусь Детектив? Мальчик вспыхнул румянцем до корней волос, уставился мрачным взглядом на носки своих кроссовок и неуверенно пробормотал:
— Ну да… А что тут плохого?
— Конечно, ничего страшного, только… не можешь ли ты найти себе какое-то иное развлечение?
— Это вовсе не развлечение, — живо запротестовал Кубусь,
— Ты слишком молод для этого и можешь навлечь на себя неприятности. Пани Каспрусева будто бы застала тебя в шкафу в своей квартире.
