-Вполне закономерный, ожидаемый вопрос. Если вы желаете знать мое мнение, то скажу вам, что полагаю амбиции Чемберлена чрезмерно высокими. Великобритания - госпожа морей и ее сухопутные силы недостаточно велики, чтобы начать войну на континенте. Время, когда она могла диктовать свои условия мира в Европе прошли и понимать это должны все в той же мере, как это понимают сегодня в Москве и в Берлине. Англия слаба, но желает, чтобы другие поддерживали ее высокомерные претензии на мировое господство.
Поднеся хрустальный бокал к своим губам, Риббентроп улыбнулся, неизвестно по какой причине и, закрыв глаза, пригубил вино, наслаждаясь его вкусом и запахом.
- Замечательно, - прошептал он, - Просто чудесно! Как называется это вино?
- Оджалеши, - произнес Сталин, бросив краткий взор на переводчика. И медленно повторил. - Оджалеши. Его производят из лучших сортов винограда, возделываемого на склонах гор в долине реки Цхенис-Цкали. В молодости я очень любил это вино. А теперь, вот, предпочитаю коньяк с чаем.
- Напрасно! Ничто не может сравниться со вкусом красного вина тридцатилетней выдержки.
- Вы цените хорошие вина, господин Риббентроп и я это знаю. Мне говорили, что вы тоже выращиваете красный виноград и поставляете вина к столу самого вождя германского народа. Это правда?
- Так говорят, - отозвался тот и снова улыбнулся. Лицо его на краткий миг, кажется, превратилось неподвижную маску и понять, какие чувства испытывал он сейчас, о чем думал, никому не представлялось вероятным. Сложно бывает обрести доверие такого человека. Порою, почти невозможно.
- Налейте господину имперскому министру еще вина, - обратился Сталин к прислуге, - Крепкого вина! Сегодня я хочу видеть господина Риббентропа своим другом, а не политиком. Уверен, что фюрер великой Германии также был бы рад назвать меня своим другом.
- Несомненно, он назовет вас своим таковым, - произнес Риббентроп, - Мы умные люди. Мы, немцы, умеем ценить дружбу. И я надеюсь, что договор, заключенный между двумя великими нашими государствами, во всякое время будет гарантом этой дружбы.
- Если позволите, товарищи, - чуть привстав из-за стола, произнес изрядно захмелевший к этому времени Молотов, - я предлагаю тост за дружбу между народами...
- Погоди, Вячеслав, - глухо проговорил Сталин и медленно поднялся со своего стула, - Тост ты поднимешь чуть позже. А теперь я хотел бы сказать господину Риббентропу, что мы, советские люди, тоже умеем ценить дружбу без всяких договоров. И не дадим повода усомниться в искренности наших чувств. Верите ли вы, господин имперский министр обещаниям такого человека как Иосиф Сталин?