Поездка на работу везде одинакова, и переход от марксизма-ленинизма к хаотическому капитализму мало что изменил, разве что жизнь стала чуть хуже. Ехать по Москве, городу с широкими улицами, стало теперь труднее, потому что стало очень много автомобилей. Центральная полоса просторных бульваров, езду по которой члены Политбюро и Центрального комитета, подобно великим князьям, разъезжавшим в санях, запряжённых тройками лошадей в царское время, считали своим личным и неоспоримым правом, больше не охранялась милиционерами. Теперь она стала всего лишь одной из полос движения гигантского потока машин.
Одним из автомобилей этого потока был белый «Мерседес-600» Сергея Николаевича Головко — огромная машина с кузовом класса S и двенадцатью цилиндрами германской мощи под капотом. В Москве таких автомобилей немного, и такая великолепная машина должна была смущать своего владельца… но не смущала. Может быть, в этом городе больше нет номенклатуры, но у некоторых должностей всё-таки оставались кое-какие привилегии, а Головко был директором СВР — Службы внешней разведки. На верхнем этаже недавно построенного высотного дома на Кутузовском проспекте у него была просторная квартира с немецким бытовым оборудованием, что всегда являлось роскошью, которой удостаивались только самые высокопоставленные государственные чиновники.
За рулём служебного «Мерседеса» сидел Анатолий, высокий и широкоплечий майор, бывший спецназовец, признанный эксперт по специальным операциям. В наплечной кобуре под курткой у него скрывался пистолет, и он вёл автомобиль, за которым любовно ухаживал, как за живым существом, со свирепой агрессивностью, причём ухитрялся ловко маневрировать в гуще других автомобилей. Окна «Мерседеса», изготовленные из толстого поликарбоната и способные остановить любую пулю, вплоть до 12,7-миллиметровой пулемётной — так утверждала компания, у которой приобрели «Мерседес» шестнадцать месяцев назад, — были покрыты тёмным пластиком, благодаря чему сидящие внутри были скрыты от постороннего взгляда. Броня делала автомобиль на тонну тяжелее обычных «Мерседесов-600», однако мощность и плавность движения ничуть не страдали от этого. Чего нельзя было сказать о подвеске. Дороги были, как обычно, не в лучшем состоянии. В конечном итоге именно неровное покрытие приведёт к выходу машины из строя. «Дрянь дороги», — привычно отметил про себя Головко, переворачивая страницу утренней газеты. Это была «Интернешнл Геральд Трибьюн», всегда хороший источник информации, потому что её выпускали совместно
