Дверь распахнулась резко, уверенно, и на пороге лаборатории появился высокий, широкоплечий молодой человек. Голова его немного не доставала до притолоки. Солнце сквозь подмороженные окна било ему прямо в глаза, заставляя прижмуриться: от этого крупные, грубоватые черты его бледного лица обозначились еще резче. Сунув руки в карманы брюк, заправленных в белые бурки, он внимательно и как бы торжественно осматривал лабораторию.
Ветер ворвался за ним, взъерошив его светлые, закинутые назад волосы, помчался дальше, перебирая бумажки на столе у инженера Новикова, вырвав скользкую шумную кальку из рук Лени Морозова, вздувая белыми пузырями оконные занавеси.
Морозов недовольно обернулся и крикнул:
— Закройте дверь! Не лето.
Оба его помощника тоже обернулись. Монтер Петя Зайцев, которого за малый рост все звали Пекой, — с любопытством, старший лаборант Саша Заславский — с досадой. Толстое добродушное лицо его сморщилось, он с силой заскреб свои жесткие курчавые волосы, стараясь восстановить сбитый ход мыслей.
Второй час они испытывали присланный в срочный ремонт осциллограф, разыскивая причину повреждения. Вернее, это был не осциллограф, а сложная осциллографическая схема для специальных измерений. На молочном экране прибора вместо волнистой змейки упорно дрожало размытое зеленое пятно. Саша вздохнул. Разгадка каприза этой проклятой установки была вот-вот нащупана — и опять исчезла…
Напротив стенда, где испытывалась установка, за письменным столом работал инженер Новиков. Вошедший не спеша притворил дверь и направился было к нему, но в это время из соседней комнаты появился пожилой сутуловатый мужчина.
— Внимание! — тихо предупредил товарищей Пека Зайцев. — На нас надвигается Кривицкий.
Старшего инженера Кривицкого из-за его острого, злого языка остерегался даже техник Леня Морозов, которого вся молодежь лаборатории считала отчаянным парнем.
Придется разбирать всю установку, — деловито сказал Морозов, складывая кальку.
— Опять на два дня мороки, — нахмурился Саша. — Неужели нельзя найти порчу, не разбирая?
Им осточертел этот ремонт. Не успели кончить одно, хватайся за другое.
Полная анархия производства. Следовало бы поставить этот вопрос перед Майей Константиновной.
— Вопрос не прибор, — оборвал их разглагольствования Морозов. — Вопрос простоит долго.
Между тем Кривицкий, задержавшийся возле стола Новикова, вопросительно смотрел на посетителя.
— Могу я видеть товарища Устинову? — спросил тот.
— Майя Константиновна на совещании в месткоме.
— Вы по какому вопросу? — спросил Новиков, откладывая перо. — Из райкома?
