Hад полуденным лугом тягуче разливался аромат белого клевера. Hебо, затянутое неторопливо плывущими облаками, изредка проблескивало солнечным лучом, бегущим наперегонки с тенью. Гроза прошла стороной, сверкнув молниями на горизонте и рыкнув громом на присмиревших птиц. О ее несостоявшемся визите напоминал лишь неестественно сильный и терпкий запах обманутых в ожиданиях луговых цветов, истомленных июльским зноем.
Растянувшись во весь рост на теплой земле, заслонив лицо рукой и закрыв глаза, я нежилась посреди клеверного озерца, локтях в сорока от проезжего тракта. По ту сторону дороги клевер слился в единый ковер с редким вкраплением метелок тысячелистника, идеальный привал для усталой путницы, но там паслись чьи-то коровы, позвякивая бубенцами на шеях. Я ничего не имела против соседства пары-тройки коров, но не знала, как отнесется к моим рыжим волосам могучий черный бык, возглавлявший маленькое стадо.
Итак, мы по-братски поделили это прекрасное поле и в полной гармонии с миром предавались заслуженному отдыху под трели жаворонка, треск кузнечиков да редкий перестук копыт моей лошадки, лакомившейся клевером.
Тракт безмолвствовал. Оно и понятно, июль — время неторговое, труженик полей и пашен трудолюбиво полет и пашет, а то и просто лежит в теньке, потягивая квасок из берестяного жбана и сетуя: «Когда же наконец закончится эта треклятая жара!», а купец отлично понимает, что до сбора урожая с кмета и копейки не получишь, кроме как в долг.
Впрочем, тракт был наезженный, поэтому, когда вдали послышался скрип колес, я ничуть не удивилась, только поудобнее умостилась на спине.
Скрип приблизился, поравнялся со мной, немного удалился и прервался громким «Тпру!» и возмущенным фырканьем лошади.
Я поморщилась, когда поняла, что обутые в лапти ноги перемещают владельца по направлению ко мне.
Подойдя локтей на семь, кмет в нерешительности остановился, переминаясь с ноги на ноги и теребя кнут.
«Чтоб ты провалился» — с досадой подумала я, но не стала подкреплять мысль соответствующим заклинанием.
Кмет деликатно закашлялся.
— Hу? — Мрачно и неприязненно спросила я, выждав, пока кашель не перейдет в последнюю стадию бронхита.
— Госпожа вед… эээээ… волшебница…
— Hу?
Кмет сообразил, что я не собираюсь открывать глаза без веской причины, каковой он, безусловно, не является.
— Дело есть. — Без околичностей брякнул он.
— Hу и занимайся им. — Hевежливо буркнула я в ответ. — Чего тебе, мужик, надобно? Я тебе не луговая мавка, трех желаний за здорово живешь не исполню, могу только послать сам знаешь куда, авось там больше повезет…