Двое в пекле

Приходить в себя после хорошего удара намного сложнее и дольше, чем отключаться. Темнеет в глазах – и никаких мирских забот. Холодная земля или теплая, дождь или солнце – все едино. Другое дело приходить в себя: непрекращающаяся тупая боль в затылке, багровые круги перед глазами, мокрая трава под ребрами. Одно утешает – жив душа к праотцам не отправилась, где ответ за грехи земные держать придется.

Валяясь под откосом в неуклюжей позе, человек уже не тешит себя надеждой, что в одурманенной голове замаячит хоть какая-то здравая идея. А про отлетающую в небеса душу и вовсе забыл, как только до его ушей донеслось отвратительное нытье полицейской сирены. Отвратительное до колик в животе и такое земное, что любого ангела спугнет. Попытка встать и унести ноги не увенчалась успехом. Все, что ему удалось – это перевернуться на спину. На фоне синего неба раздувались огненные круги, налитые свинцом конечности и не думали подчиняться приказам мозга.

Где-то над головой завизжали тормоза. Яркие пучки фар осветили кустарник. Испуганная стая ворон сорвалась с насиженного места и оглушительно взметнулась вверх.

Последние свидетели, и те разбежались.

Теперь хлопали дверцы машин, черные силуэты, скользя по траве, спускались вниз. Фонари рыскали по земле, как ищейки. Сегодня им повезет, они найдут то, что ищут.

Холодный луч света замер буквально в двух шагах. Он давно перестал удивляться, пугаться, вздрагивать и суетиться; оттого вид выхваченного из тьмы, распростертого на траве неподвижного тела придал ему сил. Хотя и с большим трудом, но удалось приподняться на локтях и сесть. Боль в затылке не унималась, руки дрожали, непослушные ноги словно вросли в землю. Сильный фонарь слепил глаза.

– Погаси. Еще насмотришься, – он едва узнал собственный голос. Скорее это был даже не голос, а какой-то мерзкий хрип.

Луч обшарил его одежду и вернулся на исходную точку. Теперь только шелохнешься – и в тебя тут же выпустят всю обойму или припишут «сопротивление властям при аресте». Чьи-то сильные руки подхватили его и подняли на ноги. Глаза охотника и его добычи встретились. Человек не знал, что выражал его собственный взгляд, но встречный ничего хорошего не предвещал. Зажатого словно в тисках, его обшарили с ног до головы, вывернули все карманы и опустошили их почище пылесоса.

– Где-то я уже видел этого малого, – пробасил тип в полицейском плаще. От него пахнуло дешевым джином. Нет ничего хуже, чем оторвать копа от выпивки среди ночи.

– Не карман, а ювелирная лавка, лейтенант, – раздался голос того, кто так старательно их выпотрошил.