Джон Гоуди
Пелхэм, час двадцать три
Глава 1
Стивер
Стивер стоял на южной платформе местной линии на пересечении Лексингтон-авеню с 59-й улицей и мял жвачку мягкими движениями тяжелых челюстей, как охотничья собака, приученная крепко держать дичь, её не повреждая.
Его поза казалась расслабленной, но одновременно собранной, низкий центр тяжести и какая-то внутренняя уверенность придавали ему солидности. На нем был тщательно застегнутый на все пуговицы синий дождевик и сдвинутая на лоб темно-серая шляпа. Сдвинута она была не небрежно, а аккуратно, так что поля нависали надо лбом и на глаза падала косая тень. Седые бакенбарды и волосы на затылке резко контрастировали со смуглым лицом и казались неожиданными для человека, которому явно было немного за тридцать.
Судя по виду цветочной коробки у него в руках можно было предположить, что в ней богатый, даже потрясающе роскошный букет цветов, явно для подарка по случаю какой-то годовщины, которая бывает раз в жизни, или для того, чтобы загладить какой-то ужасный грех. Если у кого-либо из пассажиров на платформе и появлялось желание улыбнуться при виде небрежно державшего её невзрачного мужчины, уставившегося в грязный потолок, то быстро пропадало. Он был явно не из тех, кому часто улыбаются.
Стивер не двигался, не подавал никаких признаков нетерпения и вообще по нему не было заметно никакой реакции, когда послышались первые дальние отзвуки приближавшегося поезда, постепенно нараставшие до привычного шума. И вот, сверкая четырьмя глазами - желтым и белым верхними габаритными огнями и двумя фарами, отбрасывавшими острые пучки белого света, - поезд Пелхэм Час Двадцать Три с грохотом влетел на станцию. Заскрипели тормоза, поезд замер, двери распахнулись.
Стивер стоял так, что оказался точно против центральной двери пятого вагона - всего в поезде их было десять. Он вошел в вагон, свернул налево и неспешно направился к отдельному двухместному сидению сразу за кабиной кондуктора. Там было свободно. Он сел, поставил цветочную коробку между ног и равнодушно уставился в спину кондуктора, который далеко высунулся из своего окна и оглядывал платформу.
Руки Стивера с очень широкими ладонями и короткими толстыми пальцами легли на цветочную коробку. Двери закрылись, поезд резко тронул с места, заставив пассажиров сначала откинуться назад, потом податься вперед. Стивер, с виду ни за что не державшийся, почти не шелохнулся.
Райдер
Райдер на какую-то долю секунды придержал свой жетон - пауза была совершенно неприметна для глаза, но его сознание её зафиксировало - прежде чем опустить его в щель и пройти турникет. По пути к платформе он проанализировал свою заминку. Нервы? Чепуха. Может быть, раздумье, даже какой-то обет в канун схватки - и ничего больше. Мы либо живем, либо умрем.