— О, пожалуйста, милый, давай назначим на полдень! Или на вечер! Утром я просто физически не смогу собраться. Ты же меня знаешь. — Кэтрин потерлась белокурой головой о плечо Антуана. — Ну пожа-алуйста!
— Но, дорогая… По-моему, это не совсем удобно по отношению к гостям.
— То есть как это «по отношению к гостям»? А как же я?
Священник, глядя на них, улыбался. Для него было не внове наблюдать такие сцены, и он уже привык к ним. День за днем в храм приходили сотни молодых пар, чтобы назначить дату венчания. И практически все без исключения затевали спор о часе церемонии, как будто до этого у них было недостаточно времени обсудить все нюансы. Встречались, конечно, и такие, кому было все равно, когда венчаться, лишь бы поскорее.
— Кэтрин, но все свадьбы проходят утром. В крайнем случае — в обед. Давай…
— Я так не хочу! Я же сказала тебе…
— Не ссорьтесь, дети мои. Какая в сущности разница?
Оба подняли глаза на священника.
— Разница?
— Как какая разница?
— Да, какая разница. На этот день у меня пока не назначен больше никто, может быть, вы будете единственными. Тогда о чем сейчас спорить?
— О! Это было бы прекрасно! — воскликнула Кэтрин, подавляя желание расцеловать священника. — А давайте вы никому больше не будете назначать на этот день!
— Но я так не могу. Так нельзя.
— Тогда на вечер!!! На вечер! И — точка!
Священник поднял вопросительный взгляд на жениха.
— Да, пожалуй, — согласился Антуан. — Иначе она доведет меня и всех остальных до сердечного приступа.
— А ну замолчи!
Священник снова улыбнулся. На этот раз уже вымученно.
— Ну, дети мои, думаю, мы договорились. На всякий случай зайдите через месяц, чтобы уточнить, вдруг кто-нибудь выберет этот же день…
Дверь распахнулась, и в храм вбежала молодая пара. Они держались за руки, смеялись и спохватились только на середине дорожки, ведущей к алтарю.
Оба были молоды, по крайней мере, так казалось издалека, и вели себя как дети. О чем-то пошептавшись и напустив на себя серьезность, они пошли к алтарю. Видно было, что «серьезность» давалась с трудом: девушка то и дело прикрывала рот ладонью, чтобы скрыть улыбку, а парень периодически отворачивался, едва сдерживая смех.
— А вот и конкуренты, — механическим голосом произнесла Кэтрин, и тут же лицо ее изменилось.
Она прищурилась, внимательно вглядываясь в эту пару, и отступила назад, едва слышно прошептав:
— Мамочки…
— Что с тобой? — участливо спросил Антуан.
Но она не ответила, во все глаза продолжая смотреть на пришедших.
— Здравствуй… те, — произнес молодой человек, тоже меняясь в лице. Его глаза, которые только что смеялись и лучились счастьем, стали вдруг растерянными: он тоже узнал Кэтрин.