— Можно пагаварьит Сонья? Тр-ры мынута! Пр-рего, сеньорэ… — высокий молодой брюнет просительно сложил черные густые брови домиком и протянул обе руки в сторону Иосифа Сергеевича.
— Забудь про Соню! — рявкнул сонин отец. — Пшел вон!
Хозяин квартиры, в которую безуспешно пытался попасть молодой итальянец, стоял в дверях. Загородил ее всем своим огромным телом. И возраст был не помеха, если придется спустить молодого здорового парня с лестницы. Иосиф защищал свою глупую дочь. Этого итальяшки не будет в её жизни. Нагуляла, дура, по заграницам…
— Сонья… Пагаварьит… — лепетал парень, цепляясь за черный халат пожилого мужчины. — Савсем мальо пагаварьит, пр-рего…
На этом запас русских слов явно исчерпывался. Он залепетал что-то на своём языке, умоляюще заламывая руки.
Иосиф сплюнул и, крякнув, с сильно толкнул парня в грудь. Итальянец отлетел на середину огромной лестничной площадки и, потеряв равновесие, грохнулся на сверкающий мрамор.
— Забудь этот адрес, чудило! Пшел вон! Не понял?..
Иосиф Сергеевич вытащил из кармана халата мобильник, попищал кнопками:
— Охрана? Это кто? Леха? Это Крошин из пятнадцатой беспокоит. Тут ко мне какой-то идиот в квартиру ломится. Да… жду…
И угрожающе прошипел уже итальянцу:
— Подожди, сейчас тебе всё доходчиво объяснят, дружок.
Парень на полу только что-то грустно бормотал по-итальянски, сокрушенно мотая головой.
Через минуту на площадку влетел высокий охранник Леха в мятом черном костюме, но в белоснежной рубашке и при галстуке. Мигом оценив ситуацию, кинулся к поднимающемуся с пола черноволосому парню:
— Ты откуда здесь взялся, мать твою? — крикнул охранник и рывком поднял парня на ноги. — А ну пошли! Двигай костылями, морда!
Охранник потащил иностранца к лестнице. Парень пытался сопротивляться, бормоча сквозь зубы что-то про руссо дьяволо и бестиа кретино. Но железная рука охранника крепко вела к лестнице. Выпихивая с площадки неугодного визитера, Леха обернулся к Иосифу и бодро выдал:
— Иосиф Сергеич, вы не волнуйтесь, всё сделаю в лучшем виде!
А из-за его спины, с лестницы неслось:
— Толко мальо пагаварьит с Сонья… Сеньорэ… Менья завут Умбэр-р-рто! Сонья ми знает! Умбер-рто…
— Да шагай же ты, кретино! — Рявкнул охранник. — Мешаешь тут, морда, нормальным людям… Шагай давай! Пшел…
Иосиф дождался, пока на лестнице стихли жалобные крики молодого итальянца и рычание охраны. Плотнее запахнул халат.
— Не знаем мы никаких Умбэрто. И знать не хотим.
Да захлопнул за собой входную дверь.
* * *
— Ан Михална-а-а-а! Ан Михална-а-а! Мобильник! Ан Михална!
От здания Центра к воротам несся мальчишка лет десяти, держа высоко над головой противно пищащий аппарат. Меж сосен мелькали только белые коленки ребенка. Птицы с шумом разлетались в стороны — подальше от этого шума, крика и писка аппарата. Анна Михайловна оторвалась от напряженного разговора с водителем продуктового грузовика и устало повернулась к бегущему мальчику:
