Сладкое королевство

Наблюдая за человеком за письменным столом, Мей Колридж мучительно старалась осмыслить то, что он ей только что сказал.

Ее дед оставил очень простое завещание: кое-какая мелочь доставалась местным благотворительным организациям, все остальное — единственному оставшемуся в живых члену семьи. Ей.

Налоги на наследство съедят почти все, кроме самого дома. Она всегда это знала. Но у нее нет и никогда не было другого дома. Только Колридж-Хаус. И вот теперь она потеряет его. Из-за какой-то оговорки в завещании столетней давности.

— Я не понимаю, — сказала она наконец, признавая свое поражение, — почему вы не сообщили об этом раньше, когда читали завещание дедушки?

— Как вам, несомненно, известно, — несколько напыщенно произнес Фредди Дженнингс, — дела вашего дедушки до недавнего времени вел дядюшка моего отца. Ваш дедушка составил завещание после смерти вашей матери…

— Это было почти тридцать лет назад! — протестующе воскликнула Мей.

Фредди пожал плечами:

— Поверьте, я потрясен так же, как и вы.

— Сомневаюсь. Фирма Дженнингс занималась делами семьи Колридж на протяжении нескольких поколений. Как вы могли не знать?

Фредди беспокойно заерзал в кресле:

— Часть архивов Колриджей была повреждена несколько лет назад во время наводнения. Наличие этой конкретной оговорки обнаружилось только тогда, когда я подал прошение об утверждении завещания судом.

Мей казалось, что она вступила на зыбучие пески. Она была уверена, что это какая-то ошибка и Фредди просто поднял много шуму из ничего.

У нее отнимают все, что она знала и любила.

— Последний раз оговорка могла рассматриваться в тысяча девятьсот сорок четвертом году, когда умер ваш прадедушка, — продолжал Фредди так, как будто это имело значение. — В тот момент его должны были информировать о поставленном условии.

— В тысяча девятьсот сорок четвертом году мой дедушка был четырнадцатилетним подростком, только что потерявшим отца! — крикнула она, на минуту выведенная из себя его попытками оправдать свою некомпетентность. — А поскольку он вступил в брак в двадцать три года, это условие не имело значения.

А к тому времени, когда оно стало иметь значение, инсульт сделал его инвалидом, а в его памяти образовались огромные пробелы. Так что он был просто не в состоянии ее предупредить. Она сглотнула болезненный ком в горле, не дав слезам пробиться на глаза.

— В то время люди вступали в брак очень молодыми, — сказала она.

— Тогда у них не было выбора.

— Нет.

Ее мать принадлежала к поколению женщин, сбросивших оковы патриархальных традиций, была активисткой феминистического движения и следовала лозунгу «Материнство без мужчины на шее».