После полудня в тот же день
Вошел дворецкий и возвестил:
— Мистер Уильям Дарсетт.
Эми встала.
«Боже, помоги мне пережить этот день!»
Он вошел, одетый в зеленый сюртук, желто-коричневые брюки и начищенные черные сапоги. Поклонился; Эми присела в реверансе.
— Благодарю, тетя Эстер, что согласились принять меня, — сказал он.
Она подняла к носу пенсне:
— Я поражена.
— Чем же? — усмехнулся он.
— Твои глаза не светятся красным, и я не наблюдаю ни рожек, ни раздвоенного хвоста.
Эстер опустила пенсне.
Уилл рассмеялся.
— Печальный день для скандальных листков!
Эстер громко фыркнула.
— Ты подбросил им жареных новостей, по крайней мере, на месяц вперед. Несомненно, они обглодают все до последней косточки.
Уилл подмигнул Эми.
— Надеюсь, они не забудут про цыган, — усмехнулся он. — Эта подробность мне особенно нравится.
— Твоя мать — милейшая женщина, но у нее причудливая фантазия, — сказала Эстер. — И это еще мягко сказано.
Их пикировка озадачила Эми. Очевидно, эти двое были близкими друзьями и привыкли поддразнивать друг друга. А ей представлялось, что все вокруг после вчерашнего скандала будут ходить мрачными и унылыми. А тетка и племянник шутили, словно ничего важного не произошло. Еще как произошло, и отныне ее жизнь круто изменится.
— Я оставлю вас наедине при условии, что вы не сбежите в Гретна-Грин или в цыганский табор, — сообщила Эстер.
Эми сумела улыбнуться. Уилл поклонился, и тетя Эстер выплыла из гостиной.
Когда дверь за ней закрылась, Эми совсем разволновалась. Как может она принять его предложение, если не далее как вчера отзывалась о нем с презрением?
Уилл сжал ее руки и заглянул в глаза. Комнату заливал солнечный свет, и в его глазах, казалось, плясали янтарные огоньки. У него были по-женски густые и длинные черные ресницы. Однако широкие темные брови и резко очерченные скулы рисовали портрет истинно мужской красоты.
Дарсетт был из тех мужчин, кому женщины оборачивались вслед, где бы он ни появился. Из тех, кто мог обворожить женщину так, что бедняжка в один миг выпрыгивала из своих нижних юбок. Он мог выбрать любую красавицу, какую только пожелает.
И Эми была уверена, что этот потрясающий мужчина ужасно жалеет, что вынужден взять ее в жены. Она ему не нужна. Зачем она могла ему понадобиться? С другой стороны, и она не хотела выходить за него. О Господи, это будет самым суровым ее испытанием! Любое прочее препятствие, любая сердечная боль покажутся сущим пустяком, если сравнивать их с браком по необходимости. Эми отчаянно хотела найти в нем хоть что-то хорошее, но не могла обмануть самое себя.