Четвертая батарея устроилась хорошо — с точки зрения ее командира старшего лейтенанта Долгополых. За одну ночь были выкопаны полного профиля окопы и налажена маскировка. В случае нужды можно быстро выдвинуться и вести огонь прямой наводкой. Что еще надо?
— И на старом месте не хуже было, — бубнил недовольно младший лейтенант Синельников, провожая командира батареи, уходившего перед рассветом на наблюдательный пункт. — А немец и тут может прищучить, как карасей. Только держись…
— Вот и надо держаться, — наставительно отвечал дядя Вася Долгополых. — И чтобы всегда — в полной боевой. Побольше тренируй расчеты, спать не давай. Понял?
— Продержишься с Лебеденковым, как же. Я вам говорил, как он землю носом пахал. В штрафную роту таких надо.
— Штрафную роту, Сеня, и без нас с тобой укомплектуют, не наша с тобой забота. А у Лебеденкова тоже мать есть, как у тебя, например. Ну, труханул малость… Так ведь человек он и сопляк еще — и сразу в такую переделку. Сам-то, поди, тоже замочил подштанники? А? — Долгополых замедлил шаг, улыбнулся и обнял младшего лейтенанта за плечи. — Ну-ну, пошутил я… Ты хоть и ровесник Лебеденкову, а командир. Вот и думай не о том, как в штрафную роту его упечь, а как здесь заячью душу его переделать.
— В львиную?
— В человеческую, — с нажимом произнес Долгополых и остановился. — Львы нам без надобности. Люди нужны. Только человек может такое вынести… Дальше не провожай. Вечером завтра, как стемнеет, делайте накат. Покрепче. Ну будь…
Синельников высказывал недовольство вовсе не потому, что искренне считал новую огневую позицию не лучше старой. Причиной было дурное настроение: всю ночь он провел на ногах, ни минуту не вздремнул, а главное, батарея, сменив позицию, удалилась от одного хорошо знакомого ему места.
Синельников забрел туда случайно, когда искал участок для ложной огневой позиции. Забрел и обнаружил за выжженным полем пространство, украшенное разнотравьем и стайкой тополей посредине. Возле тополей виднелась землянка. К ней с двух сторон шли телефонные линии, подвешенные на шестах, и узенькие тропки вдоль линий. Такие телефонные линии протягивали обычно в обороне для лучшей слышимости. Слышимость действительно была лучше, но и неполадки на линиях случались часто. Исправляли их связисты, находящиеся на промежуточных станциях. Одной из таких станций и была, судя по всему, землянка у тополей.
«Вот забрались куда, — подумал младший лейтенант. — Живут себе, как бухарские котики. Лафа!» Ему захотелось своими глазами увидеть людей, обладающих единственным в своем роде правом безмятежно спать даже среди бела дня.