Меня он не видел, и, понаблюдав за тем, как мальчишка испуганно озирается и мечется от стенки к стенке, я улыбнулся в предвкушении и даже пожалел, что он не видит моей улыбки. Не хотел бы я оказаться на его месте...
Подняв палочку, я начал плести сложную иллюзию, неожиданно добрым словом вспоминая коротышку — профессора Чар, которого в моё время презирал весь Слизерин. Иллюзия постепенно выступала из небытия, и если бы не усилия, требующиеся для того, чтобы она была неотличима от реальности, я бы наслаждался от души. Впрочем, и без того месть обещала быть незабываемой.
Рыжий остолоп внизу попытался забраться на стенку ямы с разбега, но, естественно, у него это не получилось. Какое же ничтожество большинство волшебников представляют собой, если лишить их палочки... Уизли запрокинул голову вверх и начал вопить, призывая на помощь. Глупый мальчик, кто же тебе поможет, — почти ласково подумал я и резко двинул иллюзию вперёд.
Уизли замер, в ужасе открыв рот. Я знал, что он сейчас видит: огромную паучью лапу, которая шарит по краю ямы. Носком ботинка я сбросил вниз несколько комьев земли. Рыжий отмер, шарахнулся к противоположной стенке. Кричать он, видимо, теперь боялся. Странные, однако, у людей инстинкты, если вдуматься. Казалось, именно сейчас мальчишка должен вопить как резаный, однако он молчит.
Тем временем над краем ямы появилась вторая лапа. Я подключил воображение, в поле зрения моей жертвы появилась голова акромантула с мощными жвалами, и Уизли, тоненько поскуливая, сжался в уголке. Судя по судорожным подёргиваниям, он пытался слиться с землёй. Было видно, что он не хочет смотреть, но пересиливает себя и всё равно смотрит. Я готов был поспорить, что сейчас он из последних сил убеждает себя, что спит и видит кошмар.
Я создал остальные лапы и переваливающееся через край ямы тело, сумел придумать даже узор на раздувающемся брюхе. Потом подкинул ещё земли. Вот тут Уизли закричал, и я не удивился, не услышав в его крике ничего человеческого. Белое лицо, искажённое от ужаса, стало похожим на посмертную маску. На мгновение мне захотелось прервать пытку, но отступить от своих принципов я не мог: за Драко нужно было отомстить.
Рыжий выдержал ровно до того момента, пока щёлкающие челюсти не оказались совсем рядом с ним. Когда он замолчал и обмяк, я понял, что веселье закончено. Что ж, будем надеяться, что этот урок он выучит на всю оставшуюся жизнь. Я же сделал для него всё, что мог, и его проблемы, если он ничего не поймёт.
Я левитировал мальчишку из ямы и небрежно бросил на траву.