Ты вся — людских несчастий памятник
И даль изменчивых морей.
Я жду тебя, как чуда праведник,
Как ждет прощения злодей.
— Костя, ты очень занят?
— Как все и всегда. А что?
— Я бы к тебе приехал.
— Валяй!
— Так ведь ты занят.
— Ну и что? Дружбу пока что не отменили, хотя, говорят, сие — рудимент ежечасно проклинаемого социализма. — Костя смеется. — Помнишь, как говаривал Михаил Светлов, когда друзья возмущались, что он звонит по ночам?
— Нет, — тоже смеется Дима, хотя не знает еще, в чем дело.
— Он говорил: «Дружба — понятие круглосуточное», и они смирялись. Так что — приезжай.
Московские кухни… О них до сих пор вздыхает старшее поколение, и Дима это поколение понимает… В доме у Кости уютно, тепло, родители, отужинав, удалились в гостиную — смотреть очередной сериал.
— Ну что, — смеется Дима, — телевизор одержал большую творческую победу?
— Да мне он даром не нужен, — презрительно фыркает Костя. — Но польза от него, дурака, как видишь, имеется: нам предоставлено все жизненное пространство. — Широким жестом он обводит руками крохотную кухню. — Ну, рассказывай, как ты там?
— Слушай, может, я шизофреник? — сразу берет быка за рога Дима. — Какое-то жуткое раздвоение… В моей жизни главное — Лена…
Он рассказывает все как есть, выворачивая перед другом свою истерзанную душу. Костя сочувственно слушает, испытывая даже некую гордость: к нему обращаются как к эксперту. А как же! Ведь он «бойфренд» независимой, самолюбивой Насти, и у них, слава богу, не только духовная близость. Отчалят на дачу предки — он будет оставаться у нее до утра. Во всяком случае, так они с Настей планируют.
— Все ясно, старик, — говорит он, когда Дима, высказавшись, наконец умолкает. — Любые отношения должны развиваться, а вы все топчетесь на пятачке платонической дружбы.
— Вот и Танька так говорит, — успевает вставить фразу Дима.
— Танька твоя — та еще девка, — морщится Костя. — Но тут она, к несчастью, права. И кто же, как не мужчина, должен сделать первый, решительный шаг?
Диме лестно, что его назвали мужчиной, но прикоснуться к Лене… Невозможно даже представить… И — где? Как? Он не знает, не знает, не знает!
— Ну, приходите сюда, — подумав, решает Костя. — А я отвалю часа на два, подышу свежим воздухом.
— Но как я скажу? — в отчаянии восклицает Дима. — Ей ведь и в голову не приходит…
— Ты уверен? — мудро прищуривается Костя. — Откуда ты знаешь, что она чувствует? Вы ведь целуетесь?
— Да, конечно.
— Так двигай дальше — вперед и выше! Но лучше — ниже.
— Долго думал? — укоризненно смотрит на него Дима.
— Совсем не думал, — кается Костя. — Прости, старик: дурацкая шутка.