Я хотела подойти к нему и поинтересоваться, как идут дела, но какая-то неясная и, как мне показалось, важная мысль не дала мне этого сделать.
Мне нужно было ухватить ее и вытащить из хаоса беспорядочных обрывков мыслей и неясных ощущений, которыми была переполнена моя голова сейчас, пока я еще окончательно не проснулась.
Кряжимский посветил на меня фонарем и, увидев, что я не сплю, подошел ко мне со своей бумажкой в руках, наклонился, заглянул в лицо.
— Оля, я, кажется, начинаю понимать, что здесь написано, — сказал он с удивлением в голосе. — У меня появляются целые слова, вполне осмысленные… Я только не могу сосредоточиться. Я тороплюсь, и это мне мешает.
— Садитесь, Сергей Иванович. И рассказывайте все свои рассуждения с самого начала, вдвоем как-нибудь разберемся.
— Видишь ли, Оленька, — продолжил Кряжимский. — Я сразу понял, что шифр этот очень простой: каждая буква заменена каким-то знаком, и было бы очень просто разгадать эту надпись, если бы соответствие знаков определенным буквам нам было известно. Но, к сожалению, этого мы не знаем. Это скорее всего было известно только тому, кто составлял письмо. Ну, может быть, еще тому, кому оно было адресовано. Единственное, что я знаю точно, — это письмо было написано на русском языке. Было бы странно, если бы русские разбойники в семнадцатом веке пользовались латынью или древнегреческим.
— Согласна. — Я начинала отходить от своего оцепенения. — Давайте дальше.
— А дальше я рассуждал следующим образом. Я подсчитал, сколько раз каждый значок повторяется в этой записке. И у меня получилось нечто вроде частотного словаря. Причем один из значков — вот эта загогулина, напоминающая греческую «гамму», — повторяется намного чаще других. Я насчитал двадцать одну такую «гамму», тогда как следующий по частоте, вот этот крестик, повторяется всего четырнадцать раз.
— Ну и что? — спросила я, не видя пока ничего в его рассуждениях, что могло бы приблизить нас к разгадке надписи на картине.
— Но в русском языке наиболее часто встречается буква «о», — сказал Сергей Иванович. — А тут еще эта самая «гамма» несколько раз повторяется в сочетании, которое вполне может соответствовать очень распространенным в русских словах сочетаниям «оро» и «оло». Я попробовал заменить значки точками, а «гамму» буквой «о», — продолжал Кряжимский. — И вот что у меня получилось.
Он показал мне свой листок. У меня зарябило в глазах от точек, среди которых сиротливо торчали кое-где буквы «о». В этой его записи не было абсолютно никакого смысла.
«…. …….о… ……….о… …о. … …….о.о..о. ………. о….о. о….о … ……..о.о… ……. ……. о.о… ……. ….о. о о… ….. …о. о о…… ….о. о…….»