Опять заскрипели кафедральные половицы. Ли протянул Владе кусок апельсиновой корки. Она взяла и растёрла в пальцах, вдыхая терпкий запах прошлогодних каникул.
— Я пойду.
На прощание Ли пожал ей кончики пальцев.
Влада включала свет только за шкафами — две яркие настольные лампы, чтобы не вызывать любопытства у охраны и случайных прохожих. Три светящихся окна на тёмной громаде института смотрелись бы дико. Ну и света от двух ламп ей вполне хватало. Мысленная схема уверенно близилась к завершению.
Владе нравилось работать ночами, хоть её порой и донимали скрипы половиц и ледяные сквозняки. Она не могла спать, только если не валилась с ног от усталости. Стоило закрыть глаза, и перед ними вставали холодные стены подвала. Во сне Влада ощупывала стены и ползла в угол, чтобы забиться туда. Она заставляла себя проснуться и долго лежала, боясь закрыть глаза. Сердце стучало, как колокол. Она боялась, что реальность подсмотрит её сны, и открыть глаза придётся уже в подвале.
И тогда всё начнётся заново.
Она не хотела заново — кричать до тех пор, пока не сорвала голос. Замёрзла так, что почти не могла шевелиться. Чистая случайность, что кто-то из местных проходил мимо школы и услышал её крики. Редкая удача, что он не прошёл мимо, а сбегал домой за монтировкой и выломал доски, которыми была заколочена дверь.
Потом — чужая одежда, глоток чужого разбавленного спирта, местный полуфельдшер-полуветеринар сообщил, что к всеобщему удивлению она ничего не отморозила, да и нога не была сломана — просто сильный ушиб. Только кашляла потом долго — простуда и до сих пор сидела в горле, скреблась там.
Влада воткнула ряд иголок и потянулась за чашкой с кофе. И одёрнула руку: с края чашки — «Международный съезд парапсихологов» — вспорхнули несколько белёсых мушек. Две лампы на жёстких каркасах одновременно принялись поскрипывать, опуская овальные головы.
— Чёрт, — пробормотала Влада себе под нос, а потом и вовсе перешла на шёпот: — вот чёрт.
Она завертелась на месте, растерянно оглядывалась. План «на всякий пожарный» был, но Влада так надеялась, что успеет доплести схему, ведь тут и осталось всего на пару ночей. Неужели всё заново? Она шлёпнула себя по запястью — мушка расползлась кровавой кляксой. Не может быть в насекомом так много ярко-алой крови.
Влада метнулась к лампам и выдернула штепселя из розеток. Аудитория потонула в темноте, только мысленная схема висела на иголках светящейся паутинкой. Хрупкая — Влада подняла её кончиками пальцев, и несколько изгибов тут же сломались.
Чёрт.
Она слышала шаги в коридоре — теперь уже явные шаги, не призрачный скрип половиц. Это было плохо: тот, кто войдёт в аудиторию через пару минут, изломает реальность. Она может не успеть. Ладони вспотели от напряжения — ещё несколько мысленных изгибов прилипли к ним и оборвались от лёгкой тряски.