Наклонившись, она положила цветы на могилу.
— Он делал все что мог. Не его вина, что этого оказалось недостаточно.
— Ты — сильнее его. Упорнее, мужественнее.
— Надеюсь, что так. И надеюсь, что скоро он обретет покой. На таком жарком солнце цветы долго не продержатся, но каждый из нас делает то, что может.
Сжав крепко губы, она двинулась прочь. Деклан замешкался у могилы: несколько секунд он смотрел на цветы, а затем, словно повинуясь внезапному порыву, извлек из букета один цветок и положил его у самого надгробия.
Лина поспешно надела темные очки — не от солнца, а чтобы скрыть слезы.
— Спасибо тебе.
— Каждый из нас делает то, что может.
Теперь он взял ее за руку, и вместе они пошли к машине.
На обратном пути никто из них не проронил ни слова. Когда автомобиль остановился у дверей хижины, ни Одетта, ни Руфус не показались на крыльце. Все было тихо. В молчании Лина и Деклан вышли из машины, молча она повела его по тропе через болота. С каждым шагом Деклан все яснее вспоминал тот ночной путь: дыхание ветра, крики сов, безжизненный свет луны, тяжелое дыхание убийцы и его сообщницы.
— Может быть, тебе вернуться? Ты бледный как смерть.
— Нет. — Пот заливал его спину, но внутри, под кожей, царил ледяной холод. — Я должен там побывать.
— Уже недалеко.
По сторонам извилистой тропки росли неприметные болотные цветы. Деклан сосредоточился на них, стараясь не думать ни о чем, кроме их неброской красоты. Однако, когда они остановились на берегу реки, он задыхался и перед глазами его все плыло.
— Это было здесь. Прямо здесь.
— Знаю. Мари-Роз приходила сюда, на это самое место. Она чувствовала. — Теперь Лина протянула букет ему, а сама достала из него один цветок.
Деклан бросил букет — и грязно-коричневая вода неспешно понесла нежную прелесть цветов прочь, вниз по течению.
— Не каждому дано положить цветы на собственную могилу.
Лина не могла больше сдерживаться — по щекам ее заструились слезы.
— Прости меня! — Она рухнула на колени, бросила в воду свой единственный цветок, потянулась к руке Деклана. — Прости! Прости за все!
— Не надо! — Он поднял ее на ноги, крепко обнял. — Все хорошо.
— Абби любила его всем сердцем, но он не смог ей поверить. Как и я. Так много горя — и так мало доверия! И тогда, и сейчас.
— Хватит оплакивать прошлое. — Взяв Лину за подбородок, он поднял к себе ее лицо — и сказал то, что, верилось ему, хотел сказать (хотела сказать Абигайль?) с той минуты, когда они положили цветы на могилу Мари-Роз. — Я тебя прощаю.
— Ты — добрее, чем она.
— А ты — сильнее, чем он. Может быть, поэтому нам дан шанс исправить случившееся и начать сначала.