2
Пожелав девушке поправляться, Червинская закончила обход, вышла из палаты. Здесь и нашел ее Савельич, желая предупредить о появлении адъютанта командующего. Нашел — и не решился побеспокоить: сразу видать — не в себе человек. Постоял, прислушался к доносившейся из палаты чьей-то капризной брани, смекнул: опять кто-то расстроил докторшу. Отошел в сторонку. Видел, как в наброшенной на плечо шинелке, сбочив голову, Червинская понуро шла рощицей, направляясь к своей землянке.
— Слава богу, домой ушла, не встретит, — подумал, облегченно вздохнув, Савельич. И в тот же миг увидал на пегом коне генеральского адъютанта. Он ехал, прямо направляясь к Савельичу, сбив над черным чубом набекрень новую кавалерийскую папаху, помахивая кожаной плетеной нагайкой. И сам будто весь новенький, картинный. Глаза и сейчас навыкате, с наглой смешинкой. На полной губе две вразбег полоски. Сразу видать, не по делу завернул сюда, бабник. Хоть бы к другой какой привязался, а то к кому!..
— Здоров, папаша! — И завертел, заплясал конем.
Савельич ответил вяло, без усердия.
— Здравия желаем.
Лейтенант, не сходя с седла, щелкнул серебряным портсигаром, протянул санитару.
— Не балуюсь. — Савельич стрельнул глазом в Червинскую: хоть шла бы скорей, чего медлит!
— Ну-ну. — Лейтенант достал папиросу, постучал по портсигару. — Где она, папаша?
— Кто?
— Вот опять: кто да кто? Краля твоя, кто же!
— Нет у нас никаких кралев.
— Ну-ну, не сердись, папаша, говори, где? Некогда. Да ты что, дед, под стекло ее прячешь? Я ж тебе пять суток могу влепить за непочтение.
— Коли за дело. А тут что, тут не положено.
— Водку пьешь? Я тебе такого шнапса припру…
Савельич отвернулся, зло сплюнул под ноги.
— И видный вы человек вроде, товарищ гвардии лейтенант, а солдата уважать не научились… Чего вы меня табаком да водкой?
— Ну-ну, ишь ты гвоздь какой! Я же в шутку с тобой, а ты в пузырь лезешь. Дело-то наше молодое, папаша. Я холостой патрон, она тоже на взводе, а ты… Да никак вон она! Ах ты, щукарь, клещ тебе в бороду!.. — И поскакал за Червинской, разбрызгивая по лужам грязь, бряцая шпорами.
— Тьфу, скаженный! — выругался вслух Савельич, глядя, как помчал тот наперерез Ольге, перемахивая через кусты и канавы. Догнал, опять загарцевал, заиграл плеткой.
3
Ольга подходила к своей землянке, как вдруг услыхала позади себя конский топот, шарахнулась от вздыбившейся перед ней лошади.
— Сумасшедший!
Адъютант заправски выбросил к папахе руку с кожаной плеткой, блеснул золотым зубом.
— Здравия желаю, доктор! Напугал?
— Здравствуйте.
— Опять грустим?