1
«Жизнь у людей проходит по-разному. Иным она бывает ласковой матерью, иным всегда жестокой мачехой», — шепотом читает Павел. Он закрывает книгу и задумывается, устремив невидящий взгляд в ясное небо. Он сидит на подоконнике, привалившись спиной к косяку окна, приминая накрахмаленную белую занавеску.
Летний ветер врывается в комнату, разбивает упрямый хохолок коротко остриженных темных волос мальчика, пытается разрумянить бледное, незагорелое лицо.
Павел снова открывает книгу и перечитывает поразившую его фразу. Ему кажется, что строки, где жизнь сравнивается с жестокой мачехой, написаны для него. Его смущает только слово «всегда». Может быть, когда-нибудь и у него опять все будет хорошо, как прежде, как у его одноклассников и мальчишек со двора. «Нет, никогда не будет», — шепчет Павел. Ему кажется, что он постарел.
В дверь стучат. Павел вздрагивает (он вздрагивает теперь от каждого неожиданного звука), спрыгивает с подоконника и идет к двери.
Круглолицая молодая женщина, с небольшой кожаной сумкой через плечо, спрашивает строгим голосом:
— Огнев Павел Николаевич здесь живет?
У Павла останавливается дыхание. Он знает — неизбежна еще одна страшная страница жизни. Эта женщина принесла ему повестку в суд.
— Пятнадцатого июля, в девять часов утра! — говорит женщина. — Вот здесь распишитесь.
Она подает ему коротенький карандаш и показывает на край повестки, отделенный тонкой полоской мелких дырочек.
Павел отходит от двери, забывая не только замкнуть ее, но даже прикрыть. Так и остается она раскрытой, изредка тихо и Жалобно поскрипывая.
Нет, неприветливо встретила Павла жизнь. Горькие раздумья, желание быть наедине с самим собой знакомы ему еще с двенадцати лет, с того самого дня, когда отец, которого он любил больше всех на свете и считал надежным другом, уехал, оставив навсегда его и мать.
До двенадцати лет жизнь Павла была полна безмятежной и безоблачной радости.
Они втроем — Павлик, отец и мать — жили в большой квартире на шумной центральной улице. В середине асфальтированного двора летом цвели цветы на круглой клумбе и тонкой струйкой бил фонтан из рук каменного мальчика.