— Чересчур быстро, — резюмировала Одетта.
— Нет, я так не думаю, — замотала головой Пенелопа. — Ведь мы жили рядом целых восемнадцать лет. Теперь, когда вспоминаю прошлое, я уверена, что всегда… как-то выделяла его, где бы его ни видела. Однажды я даже спросила папу, можем ли мы пригласить мальчиков Джонсонов к нам на праздник.
— И что же он ответил?
— Он немного помолчал и затем ответил: «Сквайр Джонсон очень порядочный человек, и я уважаю его, но по положению, Пенелопа, он человек не нашего круга».
Одетта слегка вздохнула.
Но как только она вознамерилась сказать, что ничего другого и не ожидала услышать от лорда Валмера, Пенелопа умоляюще произнесла:
— Одетта, что мне… делать? Я люблю его и хочу… выйти за него замуж!
В голосе девушки слышалось такое страдание, что Одетта, повинуясь инстинкту, взяла ее руки в свои и крепко сжала.
— Это будет очень трудно сделать, дорогая.
— Я понимаю, — согласилась Пенелопа, — но как бы папа ни старался подыскать мне блестящую партию, клянусь, я не выйду замуж ни за кого… кроме Саймона.
Одетта с беспокойством посмотрела на нее.
Разумеется, лорд Валмер богат, и Пенелопа — его единственный ребенок.
Вполне естественно, ему хочется выдать дочь за человека, занимающего видное положение в обществе.
Обе они хорошо понимали, что Саймон не подходит под эту категорию.
Одетта решила напомнить об этом подруге.
Все еще сжимая руки Пенелопы, она заметила:
— Не лучше ли, душечка, попытаться не думать о Саймоне? Возможно, ты забудешь о нем в Париже.
— Никогда я его не забуду, встреться мне хоть миллион мужчин! — решительно заявила Пенелопа. — Я знаю только одно: он — единственный мужчина, который подходит мне, так же как я — ему. Нам трудно объяснить это словами, просто мы оба чувствуем это.
— Это то, что испытываешь к человеку, за которого выходишь замуж, — пролепетала Одетта.
— Я знала, ты все поймешь, ведь в твоих историях — а я слышу их с раннего детства — истинная любовь всегда в конце побеждает. Принц находит девушку, на которой хочет жениться, несмотря на то что она бедна и в жалких лохмотьях.
Дрогнувшим от избытка чувств голосом она добавила:
— Моя любовь к Саймону, словно одна из твоих сказок, Одетта, которая стала явью.
— Дорогая моя, я от всей души желаю вам счастья! — вскричала Одетта. — Но ты должна понять, что убедить твоего отца будет невозможно.
У Пенелопы потемнели глаза.
— Да, знаю. Саймон тоже говорит, что было бы неосмотрительно сообщать ему об этом сейчас. Мы просто должны переждать какое-то время. И если мы не сможем получить папино благословение, нам придется бежать.