Относительно истинного имени второго ЭЛЛИ выдвигались самые разные догадки — от сэра Роджера Холлиса до Кима Филби. Однако Гордиевский категорически утверждает, что ЭЛЛИ — это Лео Лонг, в годы войны работавший в МИ-5. Он говорит, что лично видел досье Лонга, на котором крупными буквами было написано «ЭЛЛИ». По словам Гордиевского, оператором Лонга пыл Блант, член английской «кембриджской пятерки». Однако ГРУ независимо от Бланта в 1942 году установило с Лонгом контакт. Лонг попросил Бланта запросить Москву, на кого же он работает, и Москва ответила однозначно, что ЭЛЛИ — агент НКГБ. В связи с этим ГРУ было вынуждено согласиться, чтобы в дальнейшем контакты с Лонгом осуществлял Блант.
О размахе работы ГРУ в Канаде, конец которой положило бегство Гузенко, свидетельствует и запись в дневнике премьер-министра Канады Маккензи Кинга:
«Я диктую эти строки и думаю о советском посольстве — всего через несколько домов отсюда, — которое оказалось центром заговора. Во время войны, когда Канада делала все, чтобы помочь русским и укрепить канадско-русскую дружбу, одна из русских спецслужб занималась тем, что шпионила за нами… Просто удивительно, сколько у них было контактов среди людей, занимавших ключевые позиции в правительстве и промышленных кругах».
После бегства на Запад склонность Гузенко к алкоголю начала резко прогрессировать. Он мог, выйдя из дому, за один раз истратить сотни тысяч долларов. По этому поводу Филби говорил:
«Позднее я с некоторым удовольствием узнал, что из-за Гузенко КККП почти обанкротилась, когда он познал радость от использования капиталистической системы заказов по поч, те. По каталогам он заказывал массу всевозможных товаров длительного пользования, независимо от того, нужны были они ему или нет, и посылал чеки на оплату в канадскую контрразведку. Подвальное помещение его дома было, очевидно, забито коробками с нераспакованными телевизорами и другими товарами».
По некоторым оценкам, Гузенко стоил канадцам примерно 7 миллионов долларов.
В 1948 году Гузенко написал книгу «Железный занавес», в которой поведал о своей судьбе. Умер он своей смертью в 1982 году.
Другим сотрудником советской разведки, попытавшимся после войны бежать на Запад, был полковник внешней разведки НКГБ Волков.
Эта история началась 27 августа 1945 года, когда вице-консул советского посольства в Турции Константин Волков направил вице-консулу Великобритании Чантри Пейджу просьбу о безотлагательной встрече. Было время отпусков, посол Великобритании отсутствовал, а большинство служащих посольства на лето переехало из Анкары в Стамбул. Поэтому просьба была оставлена без ответа. Тогда 4 сентября Волков лично явился в старое консульское здание в Стамбуле. Его приняли вице-консул Пейдж и первый секретарь посольства Джон Рид, исполнявший обязанности переводчика.