— Кто должен принять это решение? — задал риторический вопрос Алан и сам же на него ответил — Приходишь к выводу — власти, издавшие приказ о депортации Однако такое решение принято не было — было лишь сказано, что мой клиент, Анри Дюваль, должен быть пленником на корабле.
Эта акция — или отсутствие таковой — привела, как утверждал Алан, к тому, что капитан корабля был вынужден сделать немыслимый выбор между четырьмя предложениями И Алан пылко заявил:
— Ведь это все равно как если бы ваша милость сочли человека виновным в преступлении и сказали. «Я приговариваю этого человека либо к трем годам в исправительном доме, либо к двенадцати ударам палкой, либо к шести месяцам местной тюрьмы и предоставляю любому вне этого зала определить, что это должно быть».
Алан сделал передышку, чтобы глотнуть воды со льдом, которую налил ему Том Льюис, а на лице судьи мелькнула улыбка. Э Р. Батлер за другим столом для защитников с невозмутимым видом записал что-то в своем блокноте.
Алан продолжал — Я заявляю, милорд, что приказ о депортации Анри Дюваля несовершенен, так как не может быть в точности выполнен.
Теперь следовала самая сильная подпорка в его деле, он вставил описание дела «Королева против Ахмеда Синга», прочитав значительную часть отчеркнутых подробностей в томе судебных отчетов, который он принес в суд. В деле 1921 года, если убрать юридические закавыки, канадский судья постановил: нежелательный иммигрант Ахмед Синг не мог быть депортирован исключительно на корабль. Как, утверждал Алан, это не может произойти и с Анри Дювалем.
— По закону, — заявил Алан, — эти две ситуации идентичны. Таким образом, согласно Habeas corpus, приказ этот должен быть аннулирован и мой клиент свободен.
Э.Р. Батлер шевельнулся и еще что-то записал — скоро у него будет возможность на все это возразить и представить свои доводы. А тем временем слова и суждения Алана уверенно текли. Он ведь сказал сенатору Деверо: «Я намерен выиграть…»
Сидя рядом с Э.Р. Батлером, Эдгар Крамер с несчастным видом слушал затягивавшийся процесс.
Эдгар Крамер имел рабочее представление о законе, и его знание, а также инстинкт подсказывали ему, что слушание развивалось неблагоприятно для департамента по иммиграции. Был и второй инстинкт: если приговор будет не в пользу департамента, станут искать козла отпущения. И таковым явно будет он сам.
Он понял это два дня назад, получив краткое и резкое сообщение: «Премьер-министр… крайне недоволен… слушанием дела у судьи… не следовало предлагать специального расследования… ожидает лучшей работы в будущем». Помощник, передававший этот выговор по телефону, казалось, делал это с особым удовольствием.