Когда двери лифта закрылись за ними, Кара посмотрела на свое отражение в зеркале, и вдруг Эли резко повернулся к ней и прижал к стене.
— Все, не могу больше ждать, — почти прорычал он.
Кара открыла было рот, чтобы уточнить, чего именно он не может ждать, но в тот же момент Эли накрыл ее губы своими, застав ее врасплох. Показалось, будто из легких разом выкачали весь кислород, тело обмякло и отказалось повиноваться хозяйке. И когда язык Эли, скользнув по ее губам, решил прорваться дальше, она не сопротивлялась. В конце концов, это же всего лишь поцелуй…
Прозвенел звоночек, двери лифта раскрылись, и парочка чуть не вывалилась на пол. Эли подхватил Кару, и под его напором она вынуждена была отступать, пока спиной снова не наткнулась на стену. Эли прижался к ней всем телом и снова стал целовать, но уже не так аккуратно и нежно, как в лифте, если тот поцелуй вообще можно было бы назвать нежным. Нет, теперь он без всяких предисловий просто брал штурмом то, что ему хотелось.
Долго-долго они стояли, пробуя друг друга на вкус. Руки его сомкнулись вокруг ее талии, и Кара почувствовала, как в живот ей уткнулась его возбужденная плоть. В ответ она обхватила его за плечи, впиваясь ногтями в кожу через пиджак.
Когда Эли оторвался от нее, Кара шумно вздохнула. И пока она пыталась восполнить нехватку кислорода, он, пользуясь ее замешательством, подхватил гостью на руки.
— Что ты вытворяешь? — возмутилась она.
— Угадай, — невозмутимо отозвался он ровным голосом.
Поскольку они больше не целовались, к Каре частично вернулась способность соображать, и она уперлась ладонью в его каменное плечо и попыталась вывернуться из его объятий:
— Эли, не надо, нельзя нам этого делать!
— Можно, — непререкаемым тоном возразил он.
Дойдя до спальни, он локтем толкнул двери и прошел прямо к огромной кровати. Вся комната была оформлена в цветах океанического побережья — песочно-бежевом, бирюзовом и нежно-розовом, как створки раковины. Над кроватью красовался тяжелый золотой балдахин, а у бамбукового изголовья лежала груда подушек.
Кара успела все это заметить, пока он нес ее. Опустив ее на ноги у кровати, Эли принялся сбрасывать подушки на пол и стягивать покрывало, открывшее взору белоснежные простыни тончайшего египетского хлопка, которые словно только того и ждали, чтобы на них свивались в объятиях тела, сминая все и не оставляя и следа от идеального порядка.
«Что я делаю!» — мелькнуло в голове у Кары, и она непроизвольно шагнула назад. Заметив это, Эли мгновенно схватил ее за запястье и притянул к себе: