Я рано потерял мать. Отец, ветеринарный врач, очень скоро женился и переехал в большое село, верст за тридцать, предоставив мое воспитание теще. Обиды я на него за это не держу, ибо у него очень скоро пошли свои дети, и мачехе, человеку, в общем-то, доброму и ласковому, было бы просто не до меня. И потом здесь, у бабки, я очень рано стал вполне самостоятельной личностью, что впоследствии мне очень пригодилось, и этим я тоже обязан отцу.
Мое семнадцатилетие совпало с бурным развитием деревень. Это было в самом начале шестидесятых годов, и даже у нас, в нашей деревеньке, как-то быстро объявилось свое строительно-монтажное управление. Помню, была ранняя весна, по нашей улочке ехали машины и какие-то новые люди сновали взад и вперед. Буквально через неделю на окраине села появился щитовой дом, два-три длинных и запутанных фундамента, а еще через неделю на один из фундаментов прочно и основательно встали стены будущего общежития. Вот эта быстрота и решительность покорили меня. Я, страстно мечтавший быть капитаном, пошел к строителям.
Направили меня в плотницкую бригаду, и я начал работать в паре с долговязым украинцем, которого звали Мишей. Как я уже говорил, строительство велось бешеными темпами, потому что вот-вот должна была подъехать новая партия людей, и к их приезду мы готовили жилье. Но как мы ни торопились, они застали-таки нас врасплох.
Помню это утро. Совсем недавно сошел снег, и в каждой выемке, в каждой низинке стояла вешняя вода. Солнце хоть и поднималось рано, но к восьми часам утра еще не успевало основательно прогреть воздух, и по утрам было довольно-таки свежо. Я подходил к нашему недостроенному общежитию, еще ни о чем не подозревая, сонный и злой на весь мир за то, что надо так рано подниматься и идти по раскисшей дороге в тяжелых сапогах, а потом долго и нудно приколачивать сухую штукатурку к потолку. Вокруг общежития было необычайно многолюдно, но я не обратил на это внимания и пошел прямо в ту комнату, где мы работали с Мишей накануне.
— Привет, — говорит мне Миша и улыбается, — новоселов видел?
— Каких?
— А вот, — он кивает на чемоданы, стоящие посреди комнаты.
— Что, приехали? — удивился я.
— Ну да. Давай по-быстрому дошьем потолок и отсюда. Пусть вселяются.
Я выглянул в окно. И в это самое время высокая красивая девушка, с волосами, распущенными по спине, удивленно крикнула ярко накрашенной женщине:
— Анья, вода такой… шалтос.
Анна засмеялась и что-то ответила на непонятном мне языке. В одну секунду, в одно неуловимое мгновение со мною что-то случилось. Мне вдруг стало горько и больно при виде этой девушки. Какой-то холодок образовался у меня в груди, покатился вниз, к ногам, и я зажмурился. Что со мною случилось и как это вообще могло случиться за одно мгновение — я не знаю. Но я уже был самым несчастным человеком на земле. Я уже думал о том, что эта девушка никогда не обратится ко мне, не улыбнется и не скажет что-нибудь своим удивленным и странным голосом.