— То не знаешь, куда себя деть.
— Именно так.
Он кивнул:
— Ну, я бы на твоем месте для начала сел и подумал о том, что в жизни есть хорошего. А потом спросил бы себя, как я могу сделать это хорошее еще лучше.
— В этом нет никакого смысла, — рассмеялся я.
— А ты просто подумай об этом, — произнес он и поднялся.
Всю обратную дорогу до своей комнаты я ломал голову, откуда я могу его знать. Может, до того, как устроиться работать во дворце, он бывал в Каролине? Шестерки часто в поисках работы переезжали с места на место. Но где бы он ни побывал и что бы ни повидал, он не позволил этому сломить себя. Зря я не спросил, как его зовут. Впрочем, раз уж мы так часто натыкаемся друг на друга, у меня еще будет шанс сделать это. Когда я не был в ужасном настроении, он на самом деле казался вполне достойным мужиком.
Слова конюха еще долго не выходили у меня из головы. Что в жизни есть хорошего? Как я могу сделать это еще лучше?
Я взял конверт, в котором держал деньги. Во дворце у меня не было необходимости на что-либо тратиться, так что все до цента обычно отправлялось моим родным. Обычно. Я сел и написал коротенькое письмо маме.
Прости, на этот раз не так много, как обычно. Кое-что произошло. На следующей неделе пришлю еще. С любовью, Аспен.
Сложив чуть меньше половины жалованья в конверт вместе с письмом, я отодвинул его в сторону и взялся за чистый лист бумаги.
Адрес Вудворка я помнил наизусть, поскольку не раз надписывал вместо него конверт. Неграмотных людей было гораздо больше, чем представлялось многим, но Вудворк так беспокоился, как бы его не сочли глупым или никчемным, что из всех товарищей доверил свой секрет мне одному.
В зависимости от многих вещей — места жительства и количества учеников, обучавшихся в школе, — можно было просидеть за партой добрый десяток лет и не научиться практически ничему.
Нельзя сказать, чтобы Вудворка проморгали. Система списала его со счетов с широко открытыми глазами.
А теперь никто из нас не имел ни малейшего представления ни о том, где он и как у него дела, ни о том, вместе ли они до сих пор с Марли.
Миссис Вудворк, это Аспен. Мы все очень сочувствуем вашему сыну. Надеюсь, у вас все хорошо. Посылаю его последнее жалованье. Всего вам самого наилучшего.
Я не стал писать ничего больше, хотя и задумывался над этим. Не хотелось, чтобы она сочла эти деньги подачкой, а потому лучше не вдаваться в подробности. Но я надеялся, что смогу время от времени анонимно посылать ей небольшую сумму.
Семья есть семья, а родные Вудворка никуда не делись. Нужно попытаться помочь им.