Шмелек утвердился в желании стать «комиссаром охраны зверей», расширил домашний зоопарк и с возмущением говорил о каком-то бессовестном Петьке, который бьет во дворе кошек.
Даже отца, за его «волохатость», Володька прозвал боберчиком. Он вычитывал везде, где только мог, и с особым пристрастием, все о бобрах, затем рассказывал матери, что хвост у них, как длинная лопата, а между пальцами перепонки, чтобы легче плавать, что делают бобры себе в лесных реках хатки из ила и веток, а питаются корой и побегами тополя, ивы.
— А ты знаешь, бобрище, — обратился он как-то к отцу, — ты — реликтовый…
— Это что еще?
— Ну, редкий.
Тарас недовольно поморщился:
— Лучше учи уроки…
С некоторых пор Володька превратился в занудливого воспитателя родителей и бабушки:
— Сколько раз я тебе говорил, — назидательно замечал он, — лучше прожаривай лук…
— Мама, ты не те туфли надела.
Потом сунулся с рекомендациями к отцу:
— Папа, у тебя галстук на боку…
Лиля не выдержала:
— Не рановато ли тебе, Володя, делать замечания взрослым?
— Нет, в самый раз, — он локтями поддернул штаны.
— Но, может быть, пореже?
— А как вы мне делаете? — уличающе уставился он умными темными глазами.
Может быть, действительно это он у них перенял?
Видно, почувствовав, что переусердствовал в своих воспитательных наклонностях, заластился к матери:
— Ну, постараюсь меньше…
Тарас буркнул:
— Телячьи нежности!
Вообще, мальчишка в последнее время стал относиться к отцу сдержаннее прежнего. Сначала все величал его «мой бобрик», «бобришка волохатый». Но после памятной порки, после того, как отец все чаще проявлял к нему невнимание, отвергал ласковость, мальчишка и сам отстранился.
* * *
Лиля проснулась рано, когда все еще спали. Было по-домашнему тепло и уютно.
Стараясь не разбудить мать, она тихо умылась и стала готовить завтрак Шмельку. Больше всего он любил поджаренную картошку, отваренную в мундире накануне вечером. И чтобы рядом была яичница, обильно залитая томатным соусом, посыпанная чайной ложкой сахара.
Лиля нагнулась над Шмельком: он разрозовелся во сне, темные волосы разметались.
— Вставай, сынок! — тихо сказала она.
Володька мгновенно отозвался:
— Угу! — вскочил и начал делать зарядку. Умывшись, сел за стол на кухне.
— Ты знаешь, почему Валька Шуликов (это его сосед за партой) такой толстый?
— Нет, — с недоумением посмотрела мать.
— У него папа — начальник бойни.
Логика, ничего не скажешь.
— А знаешь, чему научился Джим? — так называли соседского черного пуделя. — Он вешает ведро на колонку, лапой открывает кран и тащит ведро домой.
«Ну, это, наверно, фантазия».