— Я ее узнал…
Заметив внезапную перемену в голосе Дуайта, Анжелика обернулась. Зрачки ее сузились, когда она увидела, что у него в руках.
— О чем ты? Впервые вижу эту цепочку.
— Разве? Она принадлежит Пру. Неужели ты действительно не помнишь? Другой такой здесь ни у кого нет. Пру говорила, что это лунные камни…
Анжелика пожала плечами. Она откинула со лба влажные волосы с таким невинным видом, что лицо Дуайта моментально посуровело. Свой жестокий урок он уже получил.
— Впервые слышу. Может, она ее обронила, когда была здесь. Она спускалась к морю. Цепочка, наверное, и соскочила.
— М-м… Может быть. Хотя странно…
Задумчиво взвесив на ладони тоненькую цепочку, Дуайт снова взглянул на Анжелику. Она смотрела на него с самым невинным видом, но что-то в ее лице неприятно поразило Дуайта. Что-то, напомнившее ему то выражение, которое было у Анжелики накануне вечером.
— Пру наверняка обрадуется, что она нашлась, — невозмутимо заметила она. — Захвати ее с собой. А теперь мне пора обратно.
Дуайт машинально последовал за ней, но подозрение росло в нем с каждой секундой, пока он как вкопанный не остановился на гальке. Что-то здесь было не так, но вот что именно — этого он понять не мог. Анжелика бросила на него нетерпеливый взгляд.
— Подумаешь: Пру потеряла цепочку! Ну и что здесь такого?!
Ее равнодушие было знакомо Дуайту гораздо лучше, чем недавние ласки, и он вдруг понял, что в голосе Анжелики вновь зазвучали исчезнувшие было властные нотки. Это было так естественно и до того на нее похоже, что Дуайт изумленно спросил себя, зачем ей вообще понадобилось его соблазнять? Вспомнив недавнюю сцену, он почувствовал комок в горле, но лоб его был по-прежнему наморщен, пока он пытался разгадать эту загадку.
Почему, почему она так странно себя вела? Он уже успел привыкнуть к ее равнодушию — так зачем же Анжелика вдруг изменила тактику? Наверное, что-то серьезное заставило ее отвлечь его внимание своими соблазнительными уловками. И это ей удалось — более чем. При одном воспоминании об этом сердце Дуайта начинало бешено колотиться. Но теперь к нервному возбуждению примешивалось любопытство. Если она его не любит, зачем тогда столько хлопот?
— Ты играла со мной… Ты нарочно меня дразнила, чтобы отвлечь мое внимание.
— О? — Губы ее сложились в удивленную улыбку, но в глазах мелькнул страх. — Зачем мне это нужно?
Откинув назад голову, Анжелика насмешливо взглянула на Дуайта.
— То, что я тебя целовала — так это был просто мой каприз…
— Черт побери!
В душе Дуайта вновь вскипела злоба: любовь к ней по-прежнему оставалась его уязвимым местом.