— Ему не нужно раздувать свою охрану, — сдержанно отозвался Шевченко. — Вам достаточно пары минут, чтобы собраться?
Апартаменты старика отличались благородством. Огромный зал с широкими окнами, замысловатая виньетка над дверью. Пышная драпировка, импозантные колонны под мрамор, мохнатые ковры, квадросистема, снабженная сабвуфером и гигантской «плазмой», хрустальная люстра (бледное подобие последней он видел в ГУМе за 45 тысяч). Кожаная мебель с металлическими вставками, композиции из высушенных цветов. Сногсшибательный комфорт подчеркивали матово горящие светильники, создающие ровно столько света, сколько нужно.
— Алексей, подожди в коридоре, — старик, поскрипывая, слез с дивана, прикрыл пледом мятую подушку и, затягивая пояс на халате, заскрипел к журнальному столику.
— Хорошо, Пал Палыч, — охранник тихо испарился. Бесшумно закрылась дверь.
На журнальном столике красовалась бутылка коньяка и ваза из цветного стекла с горкой фруктов. Старик опустился в кресло, разлил дрожащей рукой. Он выглядел неважно.
— Вы долго шли к этой минуте, Пал Палыч, — глухо укорил Максимов.
— Согласен, — кивнул старик. — Слава богу, дошел. Выпейте со мной, Константин Андреевич. Коньячок вот, фрукты… Смешно, но половины из них я даже названий не знаю. Почему-то персонал и их шефы из кожи вон лезут, чтобы мне угодить. А почему, собственно? Не знаю, право слово — я старый, безобидный старик… — говорящий косо усмехнулся. — Сижу на дипроспане — сильнейшем антиаллергическом лекарстве, никого не трогаю. В последнее время, знаете, стал подвержен приступам социофобии… Вы в курсе, что это такое?
— Боязнь больших компаний, Пал Палыч.
«Вечная история, — подумал Максимов. — Кого заслуживаем, того и обслуживаем».
— Спасибо, Пал Палыч, я уже выпил. Кому здесь нужен пьяный сыщик?
— Хорошо, — пожал плечами старик. — Хотите — придерживайтесь этикета. Но помните, — Ровель шутливо погрозил пальчиком, — строго соблюдая в гостях правила этикета, вы рискуете уйти трезвым, злым и голодным.
— Я знаю эту шутку, — кивнул Максимов. — Давайте к делу, Пал Палыч. У нас мало времени.
— Как скажете, — старик печально вздохнул и отхлебнул из рюмки. — Давайте перейдем к нашей жгучей теме. Этот дом возводил для себя в 95-м году известный тбилисский авторитет Ираклий Кахавия. Дачку захотелось человеку в Сибири. Фамилия для узких кругов небезызвестная.
— Грузинчик? — удивился Максимов. — Помпезная и колоритная личность. На нем печати ставить негде было. По-моему, этот кадр не пережил автомобильной аварии в 99-м?
— Не пережил, — согласился старик. — Но он же не знал, возводя этот дом, что ему уготована авария в 99-м? И зря вы говорите, что на воре печати ставить негде. Оставались еще места… За полгода до аварии Ираклий числился приличным, респектабельным джентльменом. Расхомячился на ворованном, недвижимостью оброс. Жена из полусвета, сынуля просвещался в кадетском корпусе. Денег в жизни не считал. Половину доходов на какие-то фонды спускал. Да что для Ираклия деньги — так, бумажки какие-то… Это потом уже, после смерти, Пятый отдел — по борьбе с незаконным оборотом оружия — на уши поднялся. Друганов похватали, обвинив в бандитизме. Активы изъяли в депозитариях… Но это лирика, молодой человек.