Они видели, как сомкнулось пламя, и Минаев вдруг поймал себя на том, что он тоже плывет под водой и повторяет движения штурмана, который все плыл и плыл под водой, и люди следили за его невидимым движением, и матросы тщетно сбивали огонь, крутили размахи шлюпбалок, не переставая думать о том, где всплывет этот либо смелый, либо трусливый парень.
Исчезнувший из легких воздух рванул его на поверхность метров за пять до чистой воды. Он схватил ртом пламя, и страшное «А-а-а!» заглушило все звуки пожара. Пять метров — немного для отличного пловца. Но в сплошном пламени штурман потерял ориентировку и, не переставая кричать, плыл теперь назад к судну.
Команда «Груманта» еще долго видела его взметывающиеся над огнем руки, слышала предсмертный вопль, пока огонь не сжег штурману горло… А пожар продолжал бушевать. Одна шлюпка повисла на талях над морем, ее поливали водой, капитан отобрал четырех матросов-гребцов и велел им садиться сразу в шлюпку.
— Иди, Анатольевич, первым. И боцман с тобой. Верю — доберешься. К нам уже идут, — сказал капитан.
Шлюпку с гребцами, боцманом и старпомом стали майнать. Остальные заберутся, когда она станет на воду, вернее, в огонь. Они спустятся по штормтрапу, и буфетчица, не выпуская из рук кота, готовилась сделать это первой.
Шлюпка спустилась на горящую воду, матросы, кашляя от дыма, освободили шлюп-тали, вдруг ухнуло внутри машинного отделения и шлюпку отшвырнуло от борта.
— Отходи, Анатольевич, отходи! — услышал Минаев сквозь дым и пламя голос капитана. — Приказываю уходить, старпом!
Борт «Груманта» исчез в огне. Гребцы, прикрывая лица от жара, разобрали весла, и шлюпка медленно двинулась к чистой воде. В последнюю минуту Минаев разглядел, как на штормтрапе появилась объятая пламенем человеческая фигура, он хотел было подвернуть, чтоб принять на борт еще одного, но тут снова громыхнул взрыв в утробе «Груманта», человек на трапе сорвался и упал в воду.
…— Помогите нам, — сказал Минаеву прокурор. — Надо разобраться с вашими парнями. Хоронить ведь пора. Экспертизу общую мы провели, картина понятная. А вот кто есть кто — для нас, извините, неясно…
— Чем я могу вам помочь? — спросил Минаев.
— Опознать их надо, — сказал прокурор. — Для дела, конечно. Иначе б вас не тревожили…
Лучше б не тревожили его вовсе. Не каждому под силу такое: черный верх, белый низ…
…Он пробирался к чистой воде. Как это было — сейчас и не вспомнит. Видит Минаев лишь иногда, как поднимается с банки матрос, срывает с себя маску и прыгает за борт. Разум отказывался логически мыслить, и, одурев от жара и дыма, человек бросался в огонь, зная, что под ним прохладная вода, но забывал о необходимости вынырнуть потом из нее.