Мама не отвечает, заглядывает в шкафчик под раковиной.
– Ник, по-моему, у нас есть еще ведра в сарайчике. Сходи туда. И заодно вытащи мангал для барбекю. Мы давно не жарили колбаски, надо устроить себе хоть небольшое развлечение. Если хочешь, пригласи Милтона. – Она улыбается уголками рта.
– Мама!
– Я пошутила. Тебе решать…
Мне не хочется говорить на такие темы, и я ухожу с кухни. Мисти, конечно же, увязывается за мной. В сарае она деловито обнюхивает все подряд, но я немедленно выпроваживаю ее на двор. Мне хватило памятного случая, когда Мисти опрокинула металлическую банку с белой краской, перепачкалась сама и понеслась оставлять белые следы по всему дому. Достаю ведра, мангал и запираю сарай. Мисти прячется под тень кустов.
День проходит вполне нормально. Отец возится с батареями. Мы с мамой устанавливаем мангал, раскрываем большой уличный зонт и готовим салаты. Мама отправляет меня в ближайший магазин за булочками и замороженными гамбургерами. Обычно я беру Мисти с собой, но сегодня иду одна. Зачем мучить собаку прогулкой по раскаленному тротуару? Она и в тени тяжело дышит, высунув язык.
Подошвы моих шлепанцев прилипают к асфальту. Идти становится труднее. Можно их снять, но тогда я обожгу ступни.
Из магазина выходит Милтон, придерживает мне дверь:
– Привет, подружка.
– Привет, – краснею я.
– Тяжелый день?
– Да. Слышал, что случилось с девчонками из команды?
– Этим заполнен весь «Твиттер». Ты-то нормально себя чувствуешь?
– Вроде да.
Милтон закрывает дверь и ведет меня под витринный тент. Мы прислоняемся к стене.
– Ник, я начинаю думать, что твой отец не напрасно поднял панику. Он что-то почувствовал. Что-то действительно происходит. И это вовсе не цепь трагических случайностей. Все серьезнее и… страшнее.
– Я знаю.
– Ты тоже так думаешь?
– Есть кое-что…
– Ну?
– Не могу тебе рассказать.
– Можешь. Со мной ты можешь делиться чем угодно.
– А если это бред сумасшедшего?
– Тоже подойдет… Значит, послушаю бред. Мне не привыкать, каждый день слушаю. Давай, Ник, колись…
Не знаю, с чего начинать. Мысленно пытаюсь составить рассказ, но слова куда-то разбегаются.
– Это связано с твоим отцом?
– Да. Нет… Со мной.
Я чувствую: если произнесу эти слова вслух, со мной что-то случится. Что-то ужасное. Например, невидимый топор рассечет меня надвое. Если расскажу о том, что со мной происходит, то потом не смогу жить как нормальный человек. Я уже ненормальная. И все, что творится вокруг меня, тоже ненормально.
– Я вижу… своего дядю. Утонувшего. Он делает… делает жуткие вещи. Не знаю как, но это его рук дело.