— Что? — рассеянно переспросила Барская. Целый час Костя без умолку рассказывал о своей встрече с кумиром, а у нее внутри все переворачивалось. Прилетел. Андрей. Рядом.
— Татуировку, как у Тора! Когда вырасту!
— Костя, давай, мы сегодня не будем это обсуждать.
— Ну почему? Она такая классная!
— Я же сказала…
— Вот здесь, — мальчишка показал на свое запястье. — Большая!
Глядя на худенькую ручку парня, Насте вспомнилась совсем другая рука. Сильная, твердая, изумительно чуткая и родная. Каждую татуировку на ней она знала наизусть. Выучила губами и глазами. В этой квартире, рядом. Вот он готовит кофе в одном полотенце на бедрах, вот, лежа на диване, переключает каналы и еще крепче прижимает ее к своему боку, вот склоняется… Чуть не взвыла.
— Эх, надеюсь, он и на следующую тренировку придет.
Это был последний выстрел. Под печальный вздох мальчишки Настя выронила тюбик с кремом. То, чего боялась и втайне от себя ждала, могло случиться в любой момент.
— Господи, сжалься надо мной, пожалуйста! — чуть слышно прошептала женщина, прикрыв рот ладонью.
И судьба сжалилась. По-своему.
Звонок в дверь раздался неожиданно. Тихая трель заполнила тишину квартиры. Насте она показалась пожарной тревогой. Девять вечера. Гости не ходят так поздно, а, значит, за порогом не гость. Она не хотела гадать, кто. Слишком много совпадений для одного дня.
— Тетя Настя, я открою? — Костя сорвался со своего стула и вприпрыжку побежал в коридор.
— Стой, — спохватилась Барская. — Нельзя открывать дверь всем подряд.
— А я спрошу, кто!
— Костя, не надо… — уже понимая, что бесполезно, она все же попыталась его остановить.
— Кто пришел? — поворачивая ключ в замке, уверенно произнес мальчишка.
* * *
Сжимая в руке любимую клюшку, подарок для одного юного друга, Таранов переминался с ноги на ногу под дверью знакомой квартиры. Отсюда когда-то ушел. Один. Тогда думалось, что в счастливое будущее. Национальная хоккейная лига, выгодный контракт, ожидающая дома Настя, перспективы… Мечтатель.
Из-за двери донесся разговор. Кто? Андрей покрепче сжал клюшку, боясь услышать третий голос. Настя, Костя… Прислушался, прекрасно понимая, что за время его отсутствия в жизни женщины мог появиться не только мальчишка. Любовник, сожитель, ухажер… Другой!
— Проклятие! — пнул ботинком стену.
Ревность болезненно полоснула по нервам. Дожидаться дальше стало чертовски сложно. Еще помнил, как на нее вечно пялились. Что Репин, что Карл, что добрая половина команды — слюни пускали все. И если тогда это просто раздражало, то нынче ситуация изменилась. Прошлое прав не предъявляет, каким бы бурным оно ни было.